Жозеф Бальзамо. Том 1
Шрифт:
Тогда он поднес руку Андреа к своим губам и запечатлел на ней долгий лихорадочный поцелуй.
Внезапно Андреа вздрогнула, и Жильбер почувствовал, как она его оттолкнула.
— Я погиб! — шепнул он, выпуская руку девушки и падая ничком на паркет.
Андреа поднялась, словно подброшенная пружиной; глаза ее даже не скользнули по простертому на полу Жильберу, который был почти раздавлен стыдом и ужасом и даже не в силах был умолять о прощении, уверенный, что на это не стоит надеяться.
Но
Чувствуя, что она удаляется, Жильбер приподнялся, опершись на руку, медленно повернулся и проводил ее изумленным взглядом.
Андреа приблизилась к двери, отворила ее, пересекла прихожую и подошла к лестнице.
Бледный и дрожащий Жильбер пополз следом за ней на коленях, не сводя с нее глаз.
«Она так возмущена, — думал он, — что не соблаговолила даже рассердиться; она пойдет к барону, расскажет ему о моем позорном сумасбродстве, и меня прогонят, как лакея!»
У юноши мутился разум при мысли, что придется покинуть Таверне и не видеть более ту, которая была для него светом, жизнью, душой; отчаяние придало ему храбрости: он вскочил на ноги и бросился вдогонку Андреа.
— О, простите меня, мадемуазель, заклинаю вас всем святым, простите! — лепетал он.
Андреа, казалось, не слышала; однако она миновала комнаты барона, не войдя к нему.
Жильбер перевел дух.
Андреа ступила на первую ступеньку лестницы, потом на вторую.
— О Господи, Господи, — пробормотал Жильбер, — куда же она? Эта лестница ведет только в красную комнату, в которой живет чужеземец, да в мансарду Ла Бри. Если бы ей понадобился Ла Бри, она бы позвала, позвонила. Значит, она идет… Нет, это невозможно! Невозможно!
И Жильбер в ярости стиснул кулаки при мысли о том, что Андреа идет к Бальзамо.
У двери чужестранца девушка остановилась.
По лбу Жильбера струился холодный пот; он цеплялся за перила лестницы, чтобы не упасть, но все крался вслед Андреа. Все, что он видел, все, что, как ему казалось, угадывал, представлялось ему чудовищным.
Дверь Бальзамо была приотворена; Андреа толкнула ее, не постучавшись. Свет, вырывавшийся из щели, осветил ее такие благородные, такие невинные черты и заплясал золотыми отблесками в широко раскрытых глазах девушки.
Посреди комнаты Жильберу удалось разглядеть незнакомца: он стоял, пристально глядя перед собой, нахмурив лоб и властно простирая вперед руки.
Потом дверь затворилась.
Жильбер чувствовал упадок сил. Пальцы, цеплявшиеся за перила, разжались, другую руку он поднес к
9. ЯСНОВИДЯЩАЯ
Бальзамо встал навстречу девушке, которая вошла к нему в комнату, двигаясь точно по прямой линии и ступая твердо, словно статуя Командора. Такое появление могло удивить кого угодно, но только не Бальзамо.
— Я приказал вам спать, — проговорил он. — Вы спите?
Андреа вздохнула, но ничего не ответила. Тогда Бальзамо подошел к девушке и послал в ее сторону более мощный поток флюидов.
— Я хочу, чтобы вы говорили, — приказал он.
Девушка задрожала.
— Вы слышали, что я вам сказал? — спросил чужестранец.
Андреа кивнула.
— Почему же вы тогда не отвечаете?
Андреа поднесла руку к горлу, словно желая показать, что не может вымолвить ни слова.
— Ладно, садитесь сюда, — приказал Бальзамо.
Он взял Андреа за руку, которую Жильбер недавно поцеловал без ведома девушки, и это прикосновение заставило его вздрогнуть точно так же, как он вздрогнул — чему мы были свидетелями, — когда на него низошли его собственные флюиды. Девушка, направляемая Бальзамо, попятилась и села в кресло.
— Теперь вы видите? — спросил он.
Глаза Андреа расширились, словно ей захотелось вобрать в них весь свет двух горевших в комнате свечей.
— Я не приказывал вам смотреть глазами, — продолжал Бальзамо, — смотрите грудью.
Выхватив из-под камзола стальной прут, он приставил его к вздымающейся груди девушки. Та подскочила, как будто огненная стрела пронизала ее до самого сердца, и глаза ее тут же закрылись.
— Прекрасно. Вы начинаете видеть? — спросил Бальзамо.
Девушка кивнула.
— Теперь вы будете говорить, не так ли?
— Да, — ответила Андреа и поднесла руку ко лбу, словно у нее невыносимо болела голова.
— Что с вами? — спросил Бальзамо.
— Мне больно!
— Почему вам больно?
— Потому что вы заставляете меня видеть и говорить.
Бальзамо провел несколько раз руками перед лбом Андреа; казалось, он рассеивал флюиды, под воздействием которых она готова была взорваться.
— Как теперь? Еще больно? — спросил он.
— Уже меньше, — ответила девушка.
— Хорошо, тогда посмотрите, где вы находитесь.
Глаза Андреа оставались закрытыми, однако лицо ее потемнело и выразило живое удивление.