Журнал «День и ночь» 2010-1 (75)
Шрифт:
В конечном итоге оба приведённых высказывания на практике, в реальной жизни оказываются верными. Без проверки «на излом» человек никогда так и не узнает своей истинной силы, но бесчисленная череда разочарований и утрат неизбежно надрывает его сердце. Что уж говорить о поэте, который не оставляет непрожитым ни одно глубокое чувство, который со-чувствует всем и всегда говорит не только от своего имени, но и от имени всех бессловесных и бесследно сгинувших…
Эх, Россия! До крика, до боли, до слёз! Ты порою бываешь, как мачеха, злая. Поминальные свечи октябрьских берёз Всё горят, не сгорая, на землях Кулая… …Всё быльём поросло…И всё-таки именно поэт счастливый человек — с Божьей помощью он сам ткёт полотно своей жизни из подручных снегов, дождей и радуг, безутешного отчаянья и безоглядного счастья, и суровая основа этого полотна — любовь. Не красивая романтичная сказка, которую обещают мечты на заре туманной юности, а светлая, но порой и страшная, беспощадно жестокая истина, которая собирается по крупицам как опыт достойного переживания жизненных трудностей и трагедий, разочарований, предательств и разлук. И чем крепче основа-любовь, тем надёжнее ткань бытия. Об этом прямо говорит сама поэтесса:
И даже если тяжела, Любима жизнь, а не постыла. Свободу я пережила И несвободу полюбила. Любая радость — за труды, Любая милость — по заслугам. Не разлюбила свет звезды. Но научилась бресть за плугом. Одёрнет жизнь меня — не сметь! И вновь надежды всё впустую. Я не привыкла к слову «смерть», Но против смерти не бунтую. Непросто мудрость мне далась, И всё же, кто из нас в накладе, Когда ребёнок, наклонясь, Листает школьные тетради. Когда друзья нагрянут в дом, Когда нахлынет дождь в июле… Горчит полынь, грохочет гром И сладки леденцы сосулек…Мегастихотворение Татьяны Четвериковой — полотно, наполненное светом, щедро и ярко расцвеченное чувствами, и прежде всего оно — о любви: о Родине, о Сибири, о её деревьях, зверях и птицах — полноправных спутниках жизни. О близких и далёких людях, о друзьях и о детях, живущих в этом времени, в этой непростой, но безоглядно
любимой стране. Безусловно, в главном Четверикова — счастливый человек и счастливый поэт: у неё практически нет повседневности. Её быт пронизан музыкой насквозь, жизнь её души переплетена с жизнью природы, её любимый город Омск любим верно и преданно, да и он, хранитель самых светлых и горьких мгновений судьбы, отвечает ей сердечной привязанностью, одно из свидетельств которой — сама эта книга…
Стихи событие за событием проживают жизнь поэтессы. Они очень конкретны в своих действиях: в трагические минуты утверждают правоту выбора и укрепляют уверенность, в наблюдениях — размышляют, в переживаниях — рождают музыку. В этом, наверное, и заключается их главный смысл: вносить свою правку в торопливый текст повседневности, делать его из черновика — чистовиком.
Быт у Четвериковой естественно и закономерно превращается в со-бытие, объединяющее всё живое вокруг простыми и таинственными узами. Но он не теряет при этом и своей реальности, материальности, весомости: оставаясь собой, в музыке приобретает глубину, а во многих сюжетах стихотворений — и символическую значимость, серьёзную или мягко ироничную. Это равно относится и к ключевым моментам жизни, и к вполне житейским мелочам.
…Суров и точен ежедневник, Вот на стихи он не горазд. И не заполнена страница, Где записать хотелось мне: Попасть под дождь, опять влюбиться И не проспать звезду в окне…Уж очень по-русски и по-женски — постоянно уметь видеть в обыденном присутствие высокого и вечного. Вот, например,
Но сквозь призму того же бесхитростного на первый взгляд стихотворения вдруг постигаешь: через сколькие же испытания, через какие глубокие трагедии прошла душа лирической героини, раз она так тонко научилась ценить мирную повседневность, радоваться ей и восхищаться, видеть в ней надежду на будущее… И здесь уже явно просвечивают конкретный характер, судьба, и совершенно по-иному звучат многие стихи книги.
Мне всё труднее и тревожней, Мне всё больнее оттого, Что я лишь травка-подорожник Пути и сердца твоего. Мелькают дни, приходят сроки, Раздумий сроки — не мечты. А я всё травка на пороге, Которой раны лечишь ты. Я не скажу тебе: доколе? Я молчалива, как трава. Но прорасту в широком поле И разве буду не права?Пожалуй, именно характер и судьба составляют главный смысловой стержень «Избранного» Татьяны Четвериковой. Это ключевые понятия книги. От одного лирического сюжета к другому они прорисованы чётко и рельефно: в открытых настежь диалогах и исповедях, в привычных размышлениях и дорогих душе поэтессы пейзажах, в полемическом азарте и молчаливой печали.
Так бывает всегда, когда стихи глубоко прорастают в жизнь, становятся в определённом смысле даже её опорой. И оттого духовный опыт выходит за пределы личного, приобретает иную, общую значимость. Буквально с первых стихотворных строк можно понять, какого дорогого собеседника подарила тебе книга.
Мои глаза полны тайгою: Листвой, иголками, травою, Цветами, что цветут без счёта И в небе синим вертолётом. Мои глаза полны тайгою: Зелёной, красной, золотою — Любою краской, но не серой. Сейчас глаза наполнят сердце. И станет сердце — не иначе — Простым, доверчивым и зрячим…Поэтическое полотно бесхитростно и достойно рисует характер и судьбу русской женщины — нашей современницы. Она открыта миру, она умеет быть и нежной, и сильной — а когда глубоко вчитываешься, понимаешь, что истинная женская сила нисколько не умаляет истинной нежности, наоборот — делает её ещё более глубокой, беззащитной и ранимой. Лирическая героиня Четвериковой живёт любовью, и (в этом — главное) по большому счёту ей куда важнее любить, чем быть любимой: дарить, отдавать, а не брать. Тут и без объяснений понятно, почему такая любовь обожжена беспощадным веком, как крутым сибирским морозом. Но только смутно и трепетно можно догадываться, почему беды делают её только мудрее и могущественней.