Журнал «Если», 1995 № 03
Шрифт:
— Значит, в данный момент для тебя все выглядит так, как если бы я вел машину не с той стороны? — спросил он.
— Да.
— Потрясающе.
Тут я заметил, что мы приближаемся к океану, мимо многочисленных летних коттеджей, обычно пустующих в это время года. Меня так заворожил собственный рассказ, что я только сейчас понял, что мы едем уже больше часа.
— Так ты теперь настоящий доктор?
— Да, похоже на то.
— Очень странно.
— Хал, ты тянешь время. В чем дело? Что ты от меня скрываешь?
— Посмотри на заднем сиденье, — ответил он.
— Ладно. Там, как всегда, полно всякого барахла.
— В углу куртка. Возьми.
Я взял куртку, положил ее себе на колени и развернул.
— Камень! Значит, все это время он был у тебя!
— Нет, — сказал Хал.
— Тогда где ты его нашел?
Хал свернул на проселочную дорогу. Мимо пролетела пара чаек.
— Посмотри, — предложил он мне. — Посмотри на него внимательно. Это ведь он, не так ли?
— Конечно, он на него похож. Но я ведь его никогда не разглядывал.
— Это он, — сказал Хал. — Запомни: я нашел его на самом дне багажника, который разобрал только сейчас.
— Что значит это «запомни»?
— Я забрался в лабораторию Байлера сегодня ночью и взял камень с полки. Там их было несколько. Этот ничуть не хуже того, который Байлер дал нам. Ты ведь не можешь заметить разницы?
— Не могу, но я же не эксперт. Что происходит?
— Мэри похитили, — ответил Хал.
Я посмотрел на Хала. Его лицо ничего не выражало — я знал, что именно таким оно и должно было быть, если то, что он сказал, правда.
— Когда? Как?
— Мы с ней поссорились, и она отправилась к матери как раз той ночью, когда ты ко мне заходил…
— Да, помню.
— Я собирался позвонить ей на следующий день. Однако позвонили мне. Это был мужчина, и он спросил, знаю ли я, где находится моя жена. В первый момент я подумал, что произошел несчастный случай, но он заявил, что с ней все в порядке, более того, я смогу поговорить с ней через минуту. И если я хочу увидеть свою жену целой и невредимой, то должен…
— …отдать камень.
— Да. Он не поверил, когда я сказал, что у меня камня нет. Он заявил, что они дают мне один день. После этого мне дали поговорить с Мэри. Она сказала, что с ней все в порядке, но голос у нее был испуганным. Я обещал, что постараюсь найти камень. И стал искать. Я перевернул все у нас в доме. Потом я отправился в твою квартиру. У меня еще оставался ключ. Твои гости не оставили никаких следов. Я самым тщательным образом обыскал квартиру. В конце концов я был вынужден сдаться. Камень исчез, вот и все.
Он замолчал. Мы продолжали ехать по узкой, извилистой дороге, иногда между деревьями мелькало далекое море.
— Ну? — спросил я. — Что было дальше?
— Он позвонил мне на следующий день и спросил, нашел ли я камень. Я ответил, что нет. Тогда он заявил, что убьет Мэри. Я попытался договориться с ним, обещал сделать все… Он спросил, знаю ли я, где находишься ты, и предположил, что ты, вероятно, смог найти камень…
— Ха! Извини. Давай дальше.
— И опять мне пришлось повторить, что я ничего не знаю, но я сказал, что ты должен мне скоро позвонить. Тогда он заявил, что они дают мне еще один день на поиски камня или хотя бы тебя. А потом он повесил трубку. Позднее мне пришла мысль о камнях в лаборатории Пола, может быть, они все еще там? И если я смогу добыть один из них, почему бы не попытаться выдать его за настоящий? Камни были хорошими копиями.
— Именно туда мы сейчас и направляемся?
— Да. Я не стал бы зря тебя в это втягивать, но у меня сложилось впечатление, что они считают тебя специалистом по камням. Поэтому, когда ты позвонил, мне пришло в голову, что ты сможешь подтвердить мой рассказ. Я не хотел вовлекать тебя, но это вопрос жизни и смерти.
— Угу. Они могут убить всех нас.
— А зачем? Они получат то, что им нужно. Бессмысленно причинять нам вред.
— Мы свидетели.
— Нам никто не поверит. Нигде нет никаких записей, никаких доказательств того, что Мэри была задержана, и вообще ничего. Зачем портить себе жизнь и нарушать status quo, убивая людей и вовлекая в дело полицейских.
— У нас нет достаточной информации, чтобы делать выводы о том, что ими движет.
— А что мне еще оставалось? Позвонить в полицию и рискнуть жизнью Мэри? Я принимал решение на ходу и мог допустить ошибку. Но я же предупредил тебя об этом заранее. Я знаю, что должен был объясниться — именно это я сейчас и делаю. Мы еще не приехали. Теперь, когда ты все знаешь, выбор за тобой. Только учти, мне нужно торопиться.
Он посмотрел на часы.
— Когда мы должны с ними встретиться? — спросил я.
— Примерно через полчаса.
— Где?
— В восьми милях отсюда, так мне кажется. Я еду, руководствуясь приметами, которые они мне дали. Потом мы должны будем припарковаться и ждать.
— Понятно. Ты, конечно, не узнал голос, или что-нибудь в таком роде?
— Нет.
Я посмотрел на фальшивый камень, наполовину матовый или наполовину прозрачный, в зависимости от того, как на него смотреть, очень гладкий, с тонкими молочно-белыми и красными прожилками внутри. Он чем-то напоминал ископаемую губку или кусок коралла, отполированный, как стекло, и сверкающий в узлах и гранях. Внутри были разбросаны крошечные черные и желтые точки. В длину камень составлял около семи дюймов, а в ширину дюйма три. И он оказался тяжелее, чем я думал.
— Красивая штука, — заметил я. — Ни за что не смог бы отличить один от другого. Ну что ж, я еду с тобой.
— Спасибо.
Мы проехали еще примерно восемь миль. Я смотрел по сторонам и пытался представить себе, что будет дальше. Хал свернул на старую, заросшую травой колею — ее даже трудно было назвать дорогой — совсем недалеко от пляжа. Припарковал машину на границе с болотистой почвой так, что она оказалась со всех сторон закрыта деревьями. Потом мы вышли наружу, закурили и стали ждать. С того места, где мы стояли, я слышал шум прибоя и чувствовал соленую влагу, которой был насыщен воздух. Почва была песчаной. Я поставил ногу на пенек и посмотрел на вонючие водоросли и тину, выброшенные прибоем на берег.