Журнал «Если», 1998 № 03
Шрифт:
— Уже ревную, — мрачно сказал я.
— Не надо. Я еще больше люблю таких ловких, как ты. Ловких и на все способных.
— Хелен, мне не нравится, когда меня водят за нос. Когда загоняют в угол. Когда начинают использовать. Вот и все. Будь Маркус откровенен — я бы его не сдал!
Дальше мы шли молча, выходя к берегу. Наконец деревья расступились, и мы оказались на пляже, в конце которого виднелся забор летного поля. На востоке небо уже розовело, песок был испещрен птичьими следами — вороны и чайки потрудились на славу, очищая
Вот только присутствовал еще один элемент пейзажа, который уж никак нельзя было назвать пасторальным. Ранее отсутствовавший элемент. Большой такой…
Огромный, исполинский крейсер с блистающими золотом бортами. «Сын Грома». Корабль лучшей преторианской гвардии державы, Серых Жилетов.
Стоял он в полумиле от берега, паруса были спущены, но машина работала, тянулись из труб струйки дыма. С обоих бортов спускали на воду баркасы, уже не меньше десятка их плыло к берегу. Быстро плыло, видно, умели высокородные веслами махать, как простые моряки.
Хелен издала писк, хватаясь за мою руку. А я просто онемел, глядя, как приближается к острову наша погибель.
— Бежим, — я встряхнул Хелен. — Быстрее, сядем в планёр…
— Не успеть… — выдохнула летунья. — Что ты, смотри, они первым делом к взлетной полосе идут…
Словно в подтверждение ее слов на борту линкора вспыхнули тусклые огни. Будто многоглавый дракон разинул пасти и чихнул — потянулись к берегу пологие дымы, и не просто к берегу — именно к взлетной полосе.
— Ложись! — крикнула Хелен. Через миг мы уже лежали уткнувшись в теплый влажный песок.
Песок вдоль берега горел, покрытый жирной масляной жижей, забор, ограждавший взлетную полосу рухнул, и видно было перепаханное взрывами, искореженное поле, на котором пылал планёр. Чуть дальше, у маленького ангара, стоял еще один, точно такой же, но пока целый, видно, на нем и прилетел Арнольд. Повсюду метались какие-то обезумевшие фигуры, на мачте вытягивали флаги, пытаясь сигналить линкору. А над всем этим, словно час Страшного Суда пришел, носились, падали, огненными клубками разметывали песок горящие птицы. Полет их был недолог, те, кого зацепило огненными зарядами, усеяли берег, прочие разлетелись. Наверное, они кричали. Не знаю, в ушах звенело, и я услышал бы разве только новый залп линкора. Но линкор больше не стрелял.
Хелен что-то говорила, я потряс головой, приник к ней и с трудом разобрал последние слова:
— …Высадка десанта по плану «Дворец», для захвата чужих столиц. Уничтожают весь транспорт…
— Бежим! — я потащил ее к деревьям, к парку, подальше от воды и линкора. Вряд ли в самую хорошую трубу нас могли узнать с корабля, но я теперь ожидал от преторианцев любых чудес.
Не сговариваясь, мы бежали к гостинице. Видно, хватило суток в «Золотом Ритоне», чтобы начать думать о нем, как о доме, как о спасении.
Мы с трудом пробились сквозь прущую наружу толпу — полуодетые
Прислуга сохраняла спокойствие. Мы сразу увидели портье, что-то втолковывающего двум монашкам, молодой и старой, и слугу, торопливо поднимающегося по лестнице.
— Луиза! — завопила Хелен. — Сюда!
Почему летунья передумала? Зачем решила их спасать? Не было времени спросить…
Под удивленным взглядом портье настоятельница и переодетый Маркус побежали к нам. Хелен не стала тратить времени зря.
— На острове Серые Жилеты. «Сын Грома» расстрелял планёрную полосу.
Сестра-настоятельница изменилась в лице. Маркус тоже побледнел, но пока держался.
— Надо спасти Книгу, — прошептала Луиза. — Надо спасти Слово Истинное! Графиня, придумайте что-нибудь…
— Я уже придумала. Идем, быстро. Бросьте же свои тряпки!
Под ее разъяренным взглядом Луиза выпустила увесистый саквояж, тот глухо стукнул о пол.
— Все равно на планёр лишний вес не взять! — пояснила Хелен. — За мной.
— Какой планёр? — оторопело сказал я. — Сожгли ведь все…
— Ильмар! Не учи меня летать!
И только на улице, когда я понял, что мы бежим к Хрустальному Дворцу, до меня дошло.
— Да ты что, Хелен! — крикнул я. Она не слушала.
А у стен Хрустального Дворца было тихо. Никто еще не пришел любоваться чудесами науки, да и служителей пока не было. Двери закрыты, только за стеклом, прижавшись лицами, стояла пара людей, судя по фигуре и одежде — охранники. Хелен немедленно принялась колотить кулачками в стекло, охранники переглянулись, заговорили между собой.
Судя по всему, наша странная компания не вызвала у охраны ни подозрения, ни сочувствия. Они стали знаками показывать, что дверь закрыта, а открывать нам не собираются!
— Хелен, от стекла! — крикнул я. Летунья поняла, вмиг отступила, повернулась. Я выхватил пулевик и был вознагражден редкой картиной — ошеломленными лицами стражников.
Выстрел — оружие не подвело. В стекле образовалась аккуратная маленькая дырочка, от которой побежали во все стороны ниточки трещин. Я злобно пнул толстое стекло — и оно послушно развалилось, брызнули осколки. Это было глупо, но я зажмурился. По щеке чиркнул кусок стекла, потекла кровь. Но глаза не задело.
— Стоять! — крикнул я. Моя окровавленная физиономия сейчас была пострашнее, чем у краснокожего дикаря. — Руки поднять!
Охранники повиновались — у них, видно, не было пулевиков, а идти в бой с дубинками они не собирались.
— Службу не знаете? — рявкнул я. — Руссийский линкор на остров десант высаживает! Хотят наши чудеса украсть! Встать!
Растерянные охранники вскочили. И, словно в подтверждение моих слов, вдали грохнул взрыв, защелкали пулевики.