Журнал «Если», 1999 № 06
Шрифт:
Джерри Пурнелл
СТРАХОВЩИК
По улице по главной
Страховщик колесит…
Он безобидный малый,
Он весело
— Ролло!
— Да, мэм.
Я распевал во все горло — так бывает всегда, если возникают проблемы с управлением. В такие минуты я забываю, что в кабине сидит жена. Особенно теперь, когда я не думал ни о чем, кроме хитрой задачи: как посадить на космический булыжник свой корабль весом в 16 тысяч тонн.
Джефферсон — астероид неправильной формы. Сейчас он находится примерно вдвое дальше от Солнца, чем Земля. Здоровенная глыба 70 на 50 километров на мониторе выглядела, словно засохший комок глины, в который пару раз пальнули из дробовика. Вокруг своей оси Джефферсон болтается, как пьяный индеец на карусели, поэтому использовать маршевый двигатель я не мог. Посадка грозила обернуться цирковым трюком.
— Роланд Кефарт, я ведь тебя предупреждала насчет пения.
— Да, дорогая, конечно…
У «Рогатки» две инерциальные платформы, и установленные на них датчики либо врали, либо мы приближались быстрее, чем хотелось бы.
— Мало того, что ты обучил этим дурацким песенкам мальчиков. Теперь еще и девочки…
Я указал на интерком и светящийся сигнал «включено»… Джанет покраснела. Мы частенько с ней ругаемся, но это наше личное дело.
Послышался негромкий хлопок — это дали импульс двигатели ориентации.
— Слышишь? — спросил я. — Кажется, мы опускаемся слишком быстро. Пристегнись!
Двигатели несколько раз пыхнули короткими импульсами, взметая пыль на каменистой поверхности внизу.
Впрочем, мне кажется…
Корабль коснулся астероида, лязгнули опоры. Посадка была не очень-то мягкой, тряхнуло основательно, но ни один из красных сигналов тревоги не загорелся.
— Мы не разобьемся. Добро пожаловать на Джефферсон. Мы сели.
Джанет выключила интерком, и мы обнялись.
— У нас снова получилось, — сказала она.
Я ухмыльнулся.
Когда мы только-только склепали «Рогатку» из двух списанных кораблей, каждый старт совершенно не гарантировал того, что нам удастся сесть. Но последние рейсы придали нам уверенности, хотя мы были настороже: в Поясе много камней и мало кораблей.
Я поцеловал жену.
— Шестнадцать лет, — заявил я. — Больше тебе не дашь.
Действительно, волосы у Джанет остались такими же темно-рыжими, как и в тот день, когда я познакомился с ней на марсианской станции Элизиум Моне. Вполне возможно, что она их красит втайне от меня. Но я и знать этого не хочу! Одета она была так же, как и я — в облегающий комбинезон. Очень облегающий… Его назначение в том, чтобы сохранить человеку жизнь, если корпус «Рогатки» даст утечку. А то, что на теле Джанет он подчеркивал некие весьма интересные округлости, так это касается только нас. Я позволил своим рукам обследовать пару восхитительных частей комбинезона, исключительно на предмет безопасности, и
— Сигнал вызова…
— Нашли время!
На панели помигивал оранжевый огонек вызова на нашей частоте. Джанет с ехидной улыбочкой протянула мне микрофон.
— Заприте жен и прячьте дочерей, потому что в город приехал сам Ролло! — предупредил я.
— «Рогатка», это станция «Свобода». С возвращением, капитан Ролло.
— Джед, это ты? — уточнил я.
— А кого еще ты ожидал услышать, черт тебя подери?
— Да мало ли… Вдруг ты сбежал с выручкой… Как, кстати, дела?
Джед — мой старый друг. Подобно многим портовым диспетчерам на астероидах, он еще и трактирщик. Эту должность обычно поручают владельцу ближайшего к посадочной площадке бара, Потому что кораблей на астероиды прибывает так мало, что нет смысла держать штатного портового диспетчера. Джед был шахтером на Палладе, и мы с ним работали вместе, пока я не покончил t этим занятием.
Мы поболтали немного, но Джед был каким-то… скучным, что ли. Наверное, бизнес у него идет не очень. В отличие от большинства колоний на астероидах, Джефферсон провозгласил независимость. Местные не платят налогов какой-либо крупной корпорации. Это хорошо. Но, с другой стороны, если джефферсонцы слишком глубоко утонут в убытках, их некому будет вытаскивать за шиворот. Это плохо.
— У меня пассажир, — сообщил я.
— Да? Каменная крыса?
— Нет. Подбросил одного типа. Освальд Далквист, страховой агент. Прилетел уладить дело со страховкой, а потом вернется с нами в Марсопорт.
Наступила долгая пауза.
— Сейчас поднимусь на борт, — буркнул наконец Джед. — Конец связи.
— Что-то он быстро, — нахмурилась Джанет.
— Действительно, непохоже на старину Джеда, — согласился я и принялся швартовать корабль. Это работа нехитрая. Маршевый двигатель мы вырубили еще на подлете к Джефферсону. Если торговец заботится о своих клиентах, он не направляет выхлоп ионного двигателя на обитаемый астероид.
— Пусть Большие осмотрят инерционные платформы, — попросил я. — От них поступали разные показания.
— Хэл думает, что причина в компьютере.
— Меня не интересуют причины, меня интересует, чтобы платформы работали синхронно.
Этим займутся старшие дети. Наша семья состоит из Больших, Маленьких и Малыша — с различными подгруппами и своей внутренней иерархией, которую мы с Джанет не понимаем. Когда на борту девять детей — пятеро наших и четверо приемных, — в их взаимоотношениях можно легко запутаться. Мы с женой решили, что проще всего позволить им самим выработать цепочку передачи команд.
Я расстегнул ремни и оттолкнулся от кресла. На Джефферсоне, как на любом небольшом астероиде, ходить нельзя, но и плавать в воздухе тоже. Передвигаются здесь в основном прыжками.
Когда я пересекал кабину, навстречу мне метнулась серая мохнатая туша. Мы столкнулись, переплетясь руками и лапами. Я отпихнул кота прочь.
— Черт бы тебя побрал!
— Ты хоть что-нибудь можешь сделать без ругани?
— Я просил тебя не пускать животное в кабину!
— Я его не пускала, — огрызнулась она.