Журнал «Вокруг Света» №10 за 1980 год
Шрифт:
Ступая в ноябре прошлого года на борт нашего камышового судна «Тигрис», мы знали, что вместе утонем или вместе выживем, и это сознание скрепило нашу дружбу. Разъезжаясь ныне, в апреле, по домам, мы испытываем глубокое уважение и симпатию к странам каждого из членов экипажа, и наше послание обращено не к какой-либо одной стране, а к современному человеку вообще. Мы показали, что в создании ранних цивилизаций земного шара древним жителям Двуречья, Индской долины и Египта, вероятно, помогали взаимные контакты на примитивных судах,
Сегодня мы с_ж_и_г_а_е_м (разрядка моя. — Ю. С.) наше гордое суденышко с абсолютно целыми парусами, такелажем и корпусом в знак протеста против проявлений бесчеловечности в мире 1978 года, в который мы возвратились из открытого моря. Нам пришлось остановиться у входа в Красное море. В окружении военных самолетов и кораблей наиболее цивилизованных и развитых стран мира, не получив разрешения на заход от дружественных правительств, руководствующихся соображениями безопасности, мы были вынуждены высадиться в маленькой, еще нейтральной республике Джибути, потому что кругом соседи и братья уничтожают друг друга, пользуясь средствами, предоставленными теми, кто возглавляет движение человечества по пути в третье тысячелетие.
Мы обращаемся к простым людям всех индустриальных стран. Необходимо осознать безумные реальности нашего времени, которые для всех нас сводятся к неприятным заголовкам в новостях. С нашей стороны будет безответственным не требовать от тех, кто принимает ответственные решения, чтобы современное оружие не предоставлялось народам, которых наши деды корили за секиры и мечи.
Наша планета больше камышовых бунтов, которые пронесли нас через моря, и все же достаточно мала, чтобы подвергнуться такому же риску, если живущие на ней люди не осознают неотложной необходимости в разумном сотрудничестве, чтобы нас и нашу общую цивилизацию не постигла участь тонущего корабля. Республика Джибути, 3 апреля 1978 года».
Мы забрали с лодки свои личные вещи, выгрузили оборудование, предназначенное для музея «Кон-Тики». День отдыхали, катались на яхте, купались. О «Тигрисе», как по уговору, не вспоминали.
Вечером мы бродили с Норманом по улицам Джибути. Возле нас вился мальчишка, предлагал что-то купить, куда-то сходить. «Вот еще американец гуляет!» — он показал на верзилу в высоком белом кепи, похожем на котелок, затем сбегал и привел его.
— Из Штатов, парни?
— Кто из Штатов, кто из России.
— Очень приятно. А я из легиона. Моя кличка — Лорд.
Лорду тридцать три года. Семнадцать лет из них он в армии. Сперва служил в Америке, надоело. Завербовался и поехал в Африку, в Родезию. Воевал. Надоело.
Надо было придумать что-то новенькое, однако никакого иного ремесла, кроме ремесла наемника, он не знал. Вкратце монолог Лорда можно передать так:
«Если ты силен и здоров и не знаешь, куда податься,
Тебя поведут в особую комнату, накормят, вдоволь напоят. Отберут документы, и ты лишишься имени, фамилии, прошлого. Взамен поручишь карточку, где обозначено: «Лорд, капрал Французского иностранного легиона», а рядом — на фото, смахивающем на тюремное, — ты сам, бритый наголо, на шее дощечка с кличкой.
Вместе с кличкой у тебя появится номер счета в банке — швейцарском или в том, какой назовешь.
Платить будут на ранг или на два ранга выше, чем в обычной армии: ефрейтору — по-сержантски, лейтенанту — по-капитански.
Контракт заключается на пять лет. Затем имеешь возможность продлить его еще на пять лет. И еще на пять. Выдержишь — значит, обеспечил себя на всю оставшуюся жизнь.
Легионер может безнаказанно убить, угнать машину, изнасиловать — в пределах лагерной ограды никакой прокурор его не достанет. Это, как вы понимаете, плюс.
Легионера муштруют нещадно, испытывают на выносливость, добиваются беспрекословного послушания, учат всем существующим способам ведения боя. Тоже плюс, но с натяжкой. Муштра и головорезам не мед.
Воспитательных бесед с легионером не ведут. При малейшем нарушении дисциплины отправляют в каменоломню махать киркой от зари до зари, с перерывом на полуденное пекло. На ночь запирают в карцер с бетонным полом, бросают на пол одеяло и напускают сантиметра на три воды. Это уже несомненный минус. Два месяца карцера человек выдерживает редко.
Задача легионера — поддерживать порядок в той стране, где он расквартирован. В чем суть порядка, знает начальство. Легионер этого знать не обязан.
Он обязан ехать, куда скажут, и стрелять, в кого прикажут. В экстремистов. В забастовщиков. В бандитов. В безработных.
Легионеры не выясняют, кто прав, кто виноват, а уничтожают правых и виноватых разом. Там, где они побывали, всеобщая тишина и пустота...»
— Скоро сбегу, — сказал Лорд, которому в легионе и за три года надоело.
— И что будет тогда?
— Будет погоня. Если не повезет и настигнут, то преградят дорогу и скомандуют: «Руки вверх!» Подниму руки — два месяца карцера. Не подниму — убьют...
В понедельник, 3 апреля, на речи Тура о сожжении «Тигриса» присутствовали представители Би-би-си. Они поставили условие: все до последнего момента должно остаться тайной. Наши финансисты не желали конкуренции. Закабалив «Тигрис» при жизни, они намеревались стричь купоны и с его похорон.
Надо было бы заупрямиться: путешествие кончилось, договор утратил силу, дальше действуем, как хотим, но мы даже не роптали. Слишком были подавлены...
Я радировал в Москву: «Пожалуйста, будьте внимательны. Завтра передадим очень важное сообщение». И не имел права намекнуть, о чем.