Шрифт:
На 1-й странице обложки рисунок Александры Дудки «Зимнее Возрождение»
Обложка создана в рамках воркшопа от сооснователей дизайн-агентства «Труд» @trud_agency Светланы и Всеволода Выводцевых на творческой антишколе дизайна и архитектуры «Таврида»
Сергей Шаргунов
Скажи,
Слово главреда
В 1925 году, ранней осенью, будущий основатель и главред «Юности» Валентин Катаев с Сергеем Есениным и недавно приехавшим в Москву Эдуардом Багрицким оказались напротив еще не снесенного нежно-сиреневого Страстного монастыря, возле памятника Пушкину, еще стоявшего в начале Тверского бульвара, и уселись на бронзовые цепи.
Катаев похвастал умением Багрицкого за пять минут выдать классический сонет на любую тему. Есенин предложил тему «Пушкин». Случилось состязание. Есенин написал такое стихотворение, перепутав фамилию Эдуарда:
Пил я водку, пил я виски,Только жаль, без вас, Быстрицкий!Нам не нужно адов, раев,Лить бы Валя жил Катаев.Потому нам близок Саша,Что судьба его как наша.Есенину оставалось несколько месяцев…
Литература его, как и пушкинская, неотделима от заданности судьбы и роковой развязки.
Ему сто двадцать пять, Сергею Александровичу, а ушел он в тридцать, и весь он – непостижимая стихия.
В нем сочеталось слишком много, казалось бы, противоречивого – тихость и буря, ласковость и ярость, грустные проводы Руси уходящей и жажда нови, тяга к братству и обостренное одиночество.
Словно бы вобрал в себя и выразил самые разные черты русского характера.
Можно было бы попытаться разобрать жизнь и творчество поэта по периодам и порассуждать о его развитии.
Первые шаги в литературе парня из рязанского села Константиново, обожествление мира вокруг избы, обретение голоса…
Можно даже предположить, что тезис прозрачной крестьянской лирики, сложенный с антитезисом вычурного имажинизма, дал затем удивительный синтез – сплав простоты и яркости.
А можно увидеть, как хаос самоистребления в последние годы все страшнее клубился в его стихах.
И все же мне видится один человек, страстный, ищущий правду, растворенный в природе.
Есенин – это не только березы и покосы, и не только кабацкая горестная лихость среди осколков разбитой любви, и не только гимн бушующей стихии… Всё это отдельные самостоятельные поэтические миры, которые он вместил в свою грудную клетку. И все неотделимо от огромной земли с названьем кратким «Русь».
О Есенине написаны очень разные книги, но, повторяя эпизоды его жизни и обращаясь к одним и тем же произведениям, они находятся в полемике между собой. Авторы расставляют разные акценты. Почему так? Наверное, потому, что Есенин бескраен и бездонен, не вычерпать.
«Я молюсь на алы зори…» – писал он и как будто одухотворял природу своим соучастием в ее таинствах. Один из его современников вспоминал, как Сергей упоенно выстраивал цепочку родственных слов, венчавшихся собственной фамилией: «Осень – ясень – весень – Есенин!»
Но Есенин – это и трагедия саморастраты, та боль, что так жутко выразилась в одном из его поздних стихотворений:
Чем больнее, тем звонче,То здесь, то там.Я с собой не покончу,Иди к чертям.К вашей своре собачьейПора простыть.Дорогая… я плачу…Прости… Прости…И конечно же, расцвет этой боли в великой поэме «Черный человек».
Отдельный разговор о Есенине и Боге. Он сказал о себе сам: «Я ведь Божья дудка…» У Есенина библейские образы, стихи о Христе, но и богоборчество, вернее, жертвенный порыв к Новейшему Завету – стремление обрести новое небо и новую землю, где все будет по-настоящему, без лжи и муки. Отсюда и его поэма «Инония», чаянье, что наконец-то все сотворится по-иному, ощущение единства с разбойниками, блудницами, простыми душами и гонимыми прежде верующими – от старообрядцев до небольших истовых групп… Их привлекал на свою сторону и Пугачев, еще один есенинский герой. Запись сохранилась, найдите в интернете, послушайте монолог из одноименной поэмы, читает автор – грозно и мощно, настоящий мужик:
Проведите, проведите меня к нему,Я хочу видеть этого человека!Есенин ощущал в дерзком переустройстве страны – продолжение истории и даже пробуждение древней вечевой воли.
Небо превращалось в гулкий колокол.
Одновременно о революции и уплывающей любви одна из, по-моему, вершин его поэзии – «Анна Снегина», была и «Страна негодяев», где вместе с упованием на справедливость показана катастрофа святынь и традиций, униженность захваченных смутой.
А еще он поездил по Западу и все показавшееся ему меркантильным, пустым, враждебным жизни осыпал тоскливыми проклятьями в письмах и очерке «Железный Миргород». Торжество денег, расчета и цинизма – этого Есенин опасался и в России и очень ей не желал.
Никакого колониализма, только самобытность, только поэтический полет народа.
Есть что-то символичное в том, что 3 октября – это не только день рождения Сергея Есенина, но и день русского бунта 1993 года в финале нашего двадцатого века, закончившегося кровью убитых в тот вечер и на следующее утро…