Жюльетта. Госпожа де... Причуды любви. Сентиментальное приключение. Письмо в такси
Шрифт:
Она спросила у г-жи Даже, сохранил ли Луи Дювиль свою квартиру на набережной Вольтера, а чтобы этот вопрос не вызвал никаких подозрений, добавила:
— Я обещала ему дать один адрес, но оказалось, что я его потеряла.
— Напишите ему лучше в Вальронс, ведь он в Париже не будет до следующей субботы. И расскажите-ка мне о нем и о его родителях. Мы мало знаем его, но он нам нравится. Он симпатичный, ведь правда? И совсем не провинциал, хотя и занимается торговлей зерном. А вы знаете, что мой муж является одним из самых крупных клиентов его фирмы? Как они живут? Что они собой
Г-жа Зарагир сделала вид, что вспоминает свои впечатления, и, рассказывая, мысленно вновь пережила свой первый визит в Вальронс, первую прогулку с Луи, их счастливую помолвку и приезд г-на Зарагира.
Она написала Луи Дювилю из Парижа. Это было с ее стороны смелым поступком, но она была готова совершить и что-нибудь более смелое, чтобы только иметь возможность сообщить мужу, что г-н Дювиль предал забвению обстоятельства их ссоры. «Скоро все мы встретимся в Вальронсе», — повторяла она про себя. С этой прекрасной мечтой она дождалась конца недели, и ни парижские вечера, ни радость от общения с законодателями моды не могли заставить ее забыть, что время уходит и что она уедет в отчаянии, если Луи Дювиль лишит ее шанса довести до конца ее смелый и сентиментальный замысел.
В следующую субботу их встреча наконец состоялась. Луи Дювиль повез ее в парк Сен-Клу, длинные аллеи которого казались начертанными рукой безутешного меланхолика. В ноябрьских ранних сумерках гуляющих было мало и даже у прудов никого не было. Г-жа Зарагир полагала, что Луи поведет ее пить чай в какое-нибудь заведение и надела на ноги туфельки на высоком каблуке, чрезвычайно неудобные для прогулок. Она шаталась, опираясь на руку Луи, а потом и вовсе повисла на нем, изображая усталость, как это часто делают кокетливые дамы, которые, дабы понравиться кавалеру, стараются вести себя как маленькие девочки. Сперва они не вспоминали о прошлом. Луи Дювиль поблагодарил ее за письмо, она вздохнула, у него был скучающий вид, и вскоре он предложил ей сесть на скамью.
— Вы замерзли? — спросил он.
— Да, немножко.
— Тогда давайте вернемся.
— Ах, нет! Мне не хочется так сразу с вами расставаться.
Он посмотрел на нее.
— Вам не хочется расставаться со мной? Вам?
— Ах, не говорите об этом! Как могла я, любя вас, сделать то, что я сделала? Умоляю, скажите еще раз, что вы простили меня.
— Скажите мне, что вы меня любили, — ответил он.
— О, да! Я вас любила, да, я любила вас, — сказала она и протянула ему руки. Он поцеловал их.
После этого не говорить больше о прошлом они уже не могли. Дни, проведенные в Вальронсе и на ее родине, всплывали у них в памяти один за другим. Они вспоминали одни и те же эпизоды с теми же чувствами, хотя при этом мысли их отнюдь не совпадали. Г-жа Зарагир, слегка поддаваясь воспоминаниям, думала лишь о том, как бы получить от Луи Дювиля еще какие-нибудь знаки расположения, которые сделали бы ее мужа совсем счастливым. А вот Луи Дювиль, взволнованный воспоминанием о прекрасных днях той любви, искал повод отомстить человеку, который его унизил. В финале этой комедии, разыгранной ими, г-жа Зарагир полагала, что вернула себе его сердце, свободное от обиды,
— Давайте сходим сегодня вечером куда-нибудь, — предложил он ей.
— Ах, у меня такое ощущение, что я приехала в Париж только из-за вас.
Он проводил ее до дома Даже, пригласил их в театр, и они приняли приглашение. В тот вечер г-жа Зарагир буквально сияла, подбадриваемая мыслями о том, как великолепно ей удалось осуществить замечательный план. Луи восхищался ею, она приходила от этого в восторг и, решив поговорить с ним начистоту, спросила, в котором часу они увидятся завтра.
— В пять часов.
— А куда мы пойдем?
— Куда вы захотите.
— Тогда давайте останемся дома. Тут мы сможем поговорить в более спокойной обстановке.
Луи Дювиль, ложась спать, перечитал письмо г-жи Зарагир. Ее искренность будила в нем некоторые угрызения совести, и когда на следующий день он явился к ней, его сознание было не совсем свободно от чувства вины.
— Входите, входите. Мне надо сказать вам что-то важное. Правда, я не знаю с чего начать. Я и смею и не смею. Я смущаюсь, помогите мне. Это долгий разговор, — сказала она, увлекая его в малую гостиную.
— Тем дольше будет мое удовольствие слушать вас. Ваш чудный акцент оживляет прошлое…
— Ах, надо ли постоянно вспоминать прошлое?
Он стоял, опершись спиной к двери, а она присела на банкетку перед камином.
— Как говорит мой муж, женщины используют дружбу только для того, чтобы заполнить промежутки времени, в которые любовь к ним не благоволит. Если не считать моментов влюбленности, считает он, то есть таких моментов, когда женщины принимают сугубо личную форму, чтобы отдаться силам воображения, любой вид присутствия заменяет им истинное общение. Он говорит, что дружба — это исключительно мужское чувство. Вы знаете его и…
— Я думал, что знаю, — перебил ее Луи.
Г-жа Зарагир с грустью посмотрела на него.
— Ирония мешает откровенности, — сказала она, еще раз процитировав мужа, и затем продолжила: — Взаимная любовь достаточна, чтобы полностью удовлетворить женщин, но мужчине для полноты жизни этого мало. Я ревную мужа к его ностальгии о прошлом. И хотела бы покончить с этим.
— И что же?
— Так вот, как вы думаете, если бы ваш отец и мой муж встретились бы, как случайно встретились мы с вами, то повел ли бы г-н Дювиль себя по отношению к моему мужу так же, как вы повели себя по отношению ко мне? Как по-вашему, возможно ли примирение между ними?
— Не знаю. Может быть, со временем, по прошествии какого-то долгого периода времени…
— Долгого периода времени? Почему? Почему ваш отец продолжал бы сердиться на нас теперь, когда мы с вами помирились? Скажите ему это. Он не хочет встречаться с нами из чувства солидарности с вами. Но теперь между нами нет недоразумения. Ведь так? Или нет? Ну, поговорите с ним.
— Можно подумать, что вы просите меня о пустяковом деле. У вас это убедительно звучит, но я не верю, что ваше счастье зависит от этой дружеской услуги, от пустяка.