Жюльетта. Госпожа де... Причуды любви. Сентиментальное приключение. Письмо в такси
Шрифт:
Наутро ее разбудила г-жа Даже.
— Уже поздно. Я волновалась, потому что не слышала, как вы вернулись. Как вы себя чувствуете? — спросила она.
— Отвратительно.
— Не надо было выходить из дома вчера вечером. То, что вы делаете — просто безумие.
— Безумие? Почему безумие? — отвечала г-жа Зарагир.
— Отвечать вопросом на вопрос — дурной признак. Ведь он очарователен, не правда ли?
— Вы находите?
— Не притворяйтесь! Луи Дювиль влюблен в вас, я это вижу и завидую вам: что может быть
Страдающая от угрызений совести г-жа Зарагир при этих словах расслабилась и, не выдержав гнета одиночества, решила облегчить сердце:
— Ах, если бы вы знали всю правду, вы бы увидели, что я достойна жалости! Двое мужчин по очереди разрывают мне душу и совесть!
— Двое мужчин? Вам разрывают душу?
— Увы, — ответила г-жа Зарагир и тут же рассказала, как она обручилась с Луи Дювилем, как вышла замуж за г-на Зарагира и как этой ночью позволила увлечь себя дальше, чем допускает простое кокетство.
Ее искренность и необычайность этой истории поразили г-жу Даже и конец рассказа стал началом прочной дружбы между ними, не требующей объяснений. Они перешли на «ты».
— Раз ты откровенна, будь откровенной до конца: ты влюблена? — спросила г-жа Даже.
— Мужчины — странный народ, они любят друг друга по-настоящему, — ответила г-жа Зарагир. — Мой муж жалеет, что не может больше дружить с г-ном Дювилем, что не может больше поехать в Вальронс, и это несколько омрачает нашу семейную жизнь. Сперва я уступила Луи, чтобы добиться от него услуги, а потом совсем потеряла голову, забыла о своем первоначальном намерении и поплыла по течению.
— Тем лучше! Такое движение по течению облегчает исполнение долга. Женщины, любящие своих мужей, изменяют, чтобы помочь им реализовать их стремления и амбиции. Да и к тому же, разве это можно назвать изменой?
Неверность становится отвратительной не тогда, когда человек любит или поддается искушению, а тогда, когда он в состоянии трезво анализировать ситуацию. Когда поступки контролируются мыслью, они оказываются лишь итогом расчетов.
— И что ты теперь собираешься делать? — спросила г-жа Даже.
— Если я уеду и во второй раз брошу Луи Дювиля, он навсегда меня возненавидит. А если я останусь…
— Оставайся! Он любит тебя, он захочет сделать тебе приятное, и я готова биться об заклад, что через несколько дней ты сможешь написать г-ну Зарагиру, чтобы он приехал к тебе в Вальронс. Замужество связано со множеством неудобств, но при этом имеет то преимущество, что подсказывает женщинам уважительные причины: жена обманывает мужа, потому что любит его и именно потому, что любит его, разрывает, когда цель достигнута, связь, которая оказалась бы преступной, если бы стала совсем бескорыстной.
— Слава Богу, меня здесь не упрекнешь в бескорыстии, — сказала г-жа Зарагир. — Слушай, дорогая, пусть все это останется между нами и обещай,
— Твоей тайны? Клянусь тебе, я нема как могила, — отвечала г-жа Даже.
На этом они и остановились, когда им доложили, что Луи Дювиль просит принять его. Он сказал г-же Зарагир, что зимний пейзаж и освещение подчеркивают красоту архитектурных памятников, а он накануне обещал повезти ее в Версаль, где они и пообедают.
Они проехали по Булонскому лесу, по берегам Сены и по парку Сен-Клу.
— Помните? — спросила г-жа Зарагир. Лицо ее без косметики было бледным, опущенные веки порозовели больше, чем обычно. Луи Дювиль был невозмутим, и все их поведение свидетельствовало, что их близость в прошедшую ночь не сблизила, а отдалила их друг от друга.
«Некоторые воспоминания не остаются в памяти; их подсказывает уму сердце», — ответил Луи. — Знаете, кто это сказал?
— Ах! Вы причиняете мне боль. Почему вы подсмеиваетесь? Я очень волнуюсь. Посоветуйте мне, что я должна делать: уезжать или оставаться?
Он остановился:
— Я все время думаю о тебе, всюду вижу тебя. Посмотри, — сказал он, показывая на деревья, — эти ветки, эти веточки образуют на фоне сегодняшнего неба черты твоего лица и всего твоего существа. Ты знаешь, что я тебя люблю и все еще сомневаешься? Значит, ты так никогда и не сможешь определиться с тем, кого же ты предпочитаешь?
— Смогу, — отвечала она со вздохом и прошептала: «Люби».
Он улыбнулся. Они поехали дальше, он рассказывал ей о Версальском замке и о той тишине, которую изгнанники после отъезда оставляют в своих домах и садах.
— Это молчание, в котором кроется упрек, молчание безутешных. И из поколения в поколение любопытствующий чувствует себя не по себе в спальне, где смертное ложе еще ждет возвращения отсутствующего.
Слова эти призывали к задумчивости, и г-жа Зарагир, которой хотелось рассказать ему о своей беседе с г-жой Даже, не решилась сделать это и молчала. Они осмотрели замок и, как многие влюбленные до них, обошли Большой и Малый Трианоны.
— Прогуливаться по Версалю — это прогуливаться по стране любви, — сказал Луи Дювиль.
— Как хорошо вы все объясняете, — сказала она. — Все, что вы говорите, так легко понять. А куда поведете вы меня завтра?
— Завтра, увы, завтра мне надо возвращаться в Вальронс.
— В Вальронс, уже! Только бы вы привезли мне оттуда добрую весть. В ваше отсутствие я ни с кем не буду встречаться, запрусь у Даже и не буду никуда выходить. Они ведь не болтливы, правда?
— Не знаю, не знаю. Но не давайте им повода быть болтливыми. Не рассказывайте им о нас.
Г-жа Зарагир испугалась, что поступила неосторожно, и ей захотелось поскорее увидеть г-жу Даже, чтобы та подтвердила свою клятву молчать. Она пожаловалась на сильную усталость и попросила отвезти ее обратно: