Зима близко
Шрифт:
Введя всех таким образом в заблуждение, я отправился слоняться по запертому крылу. Давненько не наведывался, а надо, я считаю. Можно сказать, даже необходимо проведывать иногда подвал. Мало ли, что может случиться с подвалом, когда у тебя там находится портал в потусторонний мир…
Портал стоял на месте. Каменная арка, покрытая непонятными письменами. Ну, как — непонятными? С тех пор, как я увидел арку впервые, они сделались гораздо понятнее. Синтаксис языка был по-прежнему за гранью моего воображения, а может, вообще отсутствовал,
Я походил вокруг арки, попинал её основание. Пригляделся к нему и увидел среди вязи инопланетных иероглифов шесть правильных кружков, глубоко вырезанных в камне.
— Ну и что это такое? — Я присел рядом, потрогал края кружков. — Что хотел сказать скульптор своим произведением?
— Шесть ключей, — послышался голос.
Я подпрыгнул, в прыжке выдернул из ножен меч, развернулся и опустился на полусогнутые ноги уже полностью готовым к битве. Однако биться было не с кем. Говорило, как и в прошлый раз, зеркало на столе.
— Тьфу ты, мать твою через колено! Дядюшка, до инфаркта же доведёшь.
Я подошёл к зеркалу с правильной стороны и посмотрел на рябящее от помех лицо.
— Слушай меня, Владимир, это очень важно!
— Если бы ты опускал часть с «очень важно» и не называл меня по имени, успевал бы передать больше полезной информации.
— Для того, чтобы пройти через Врата, тебе нужны шесть ключей. Четыре у тебя уже есть.
— Во-первых, где это они есть? Ключница в доме — тётка Наталья, не я. Во-вторых, зачем мне проходить через Врата? Я в потусторонний мир не тороплюсь.
— Некоторые звёзды упали туда, иначе ничего бы не случилось. Найди уцелевшую звезду! У меня мало времени…
Голос слабел. Я понял, что остались секунды, после чего дядюшка вновь исчезнет на неопределённый период.
— Ладно. Главное скажи. Ключи-то где?
— Ключи под…
И всё.
— Ну, мило, чё, — сказал я своему отражению. — «Ключи под». Под ковриком? Ладно… Пойду смотреть под ковриками.
Ковриков в доме было немало. Так же, впрочем, как и ковров. Но ни под одним ничего, похожего на ключи, не обнаружилось.
Вот интересно, дядюшкин дух — он просто программу отрабатывает, или реально следит за текущими событиями? Если следит, то при чём тут потусторонний мир? Некоторые звёзды упали туда… Это значит, что несколько кораблей развалились в потустороннем мире — так, что ли? Хотя, если верить дядюшке, одному удалось приземлиться целым. «Найди уцелевшую звезду!» — он ведь так сказал.
Если в потустороннем мире стоит космический корабль, что мне это вообще даёт? Катать девчонок по орбите, наверное, прикольно, да только вряд ли дядюшка
— Загадки во тьме, — сказал я, задумчиво глядя на огонь в печи.
Тётка Наталья, в кухне у которой я находился, озадаченно молчала. С больно уж загадочным видом я проверял лежащий у порога домотканый коврик.
— Слушай, тётка Наталья, — вдруг щёлкнуло у меня в голове. — Я же дядюшке правильно сказал, ты же ключница?
— Ну да, — озадаченно пробормотала она.
— А нет ли у тебя, случайно, в коллекции круглых ключей?
— Круглых?
— Ну да, чисто круглых. Может, дядюшка их как-то отдельно оставлял? И хранить просил с особым вниманием?
Тётка Наталья покачала головой.
— Нет, ничего такого не припомню. Все ключи у меня обычные. Может быть, чаю желаете, барин?
Тётка Наталья не могла вынести, чтобы кто-то припёрся в кухню не с целью что-то сожрать. Для неё по дефолту все всегда были голодными. Будь на то воля тётки Натальи, столовую никто из нас вообще бы не покидал. А уж если человек оказался в кухне — это вовсе какая-то беда страшенная. Почти апокалипсис.
— Давай чаю, — вздохнул я. Не расстраивать же хорошего человека.
Взял стакан в серебряном подстаканнике и вышел из кухни, чтобы не раздражать добрую женщину своей малоедящей физиономией. Надо бы Харисима в гости зазвать, порадовать тётушку.
У входа я столкнулся с Данилой, который тащил охапку дров.
— Здрав будь, барин, — сказал тот (с утра мы ещё не виделись). — Там до тебя молодец какой-то прибыл.
— Какой такой молодец? Почему не девица?
— Того не знаю. Прогнать?
— Да погоди. Прогнать я и сам могу.
Я вышел к воротам и сказал:
— Ого.
Про Алексея уж было позабыл совсем. После битвы с Троекуровым он практически исчез из поля моего зрения. Пытался, по моему совету, прибиться к Ордену Падающей Звезды, на приёмке сидеть. Но не взяли, потому что из другого ордена. А больше Алексей на горизонте не появлялся.
— Здравствуй, Владимир, — поклонился Алексей.
— И тебе не хворать, Алёшенька. С чем пожаловал?
Алёшенька пожаловал с конём, в приличной одежде, так что любо-дорого смотреть.
— У тебя, говорят, Знак был в доме, можно было по нему приходить. А потом пропал.
— Технические сложности, — вздохнул я, вспомнив о железном человеке. — Решу вопрос — вернутся Знаки. Пока не рискую. Чего хотел-то?
— Слыхал, ты орден учредил.
Я молча глотнул чаю.
— А помнишь, ты мне предлагал в Оплоте работать?
— Я всё помню. У меня память — как у слона.
— Ну, вот, я и подумал…
— В Орден мой войти хочешь?
— Вошёл бы.
— Ну, допустим. А со своим главой договорился?
— Говорил…
— И?
— Отступных просит. Сорок костей.