Зима близко
Шрифт:
Картинка сложилась тут же. Собственно, и думать было не о чем, лично мне доводилось слышать только об одной даме с такой экзотической ногой.
— Баба Яга? — светски поинтересовался я. Не забыв, разумеется, накинуть доспех.
Карелия Георгиевна тепло улыбнулась.
— Она самая, милок!
— Я не милок, я охотник. Если вы вдруг забыли.
— Тебя попробуй, забудь! Да и я на память не жалуюсь. Из ума пока не выжила.
— И что это всё значит?
Охотничья жизнь приучила меня быть готовым к любым неожиданностям. Теплыми словами и ласковыми улыбками
Но, хоть убейся — сейчас я не чувствовал фальши. Карелия Георгиевна улыбалась мне вполне искренне. И привёл меня сюда не кто-нибудь, а пушистый бро. Который ни разу ещё не появлялся попусту.
— Думай, милок, — Карелия Георгиевна, склонив голову набок, смотрела на меня. — Ну-ка, сам мне скажи, что всё это значит?
— Вы — из тех тварей, кого не коснулись изменения. Вы жили в этом мире задолго до того, как упали звёзды. Так?
— Вот за тварь — обидно, — Карелия Георгиевна поджала губы. — Я — часть этого мира, да. Часть того волшебства, что была задолго до его сотворения.
— Не самого доброго волшебства, насколько я понимаю.
— А что есть добро, что есть зло? Сам-то ты — добрый, али как?
— Да ясный день, сама доброта. Хотя Модест Модестович поспорил бы. И тот помещик, дядька Алексея. И сводный брат Варвары Михайловны…
— Вот-вот, — Баба Яга захихикала. — Без одного нет другого. Мир наш жил по своим законам. Плохим ли, хорошим — не нам судить. А когда упали звёзды, всё изменилось. Мир изменился. Да так, что если бы не охотники, скоро от него вовсе бы ничего не осталось.
— Это я понимаю. А вы, получается, уцелели, и теперь на моей стороне?
— Я — на той стороне, которая самой жизни уцелеть позволит.
— Понял. Временный союзник. Мир спасу — убивать будете.
— Ты сперва спаси, а там поглядим.
— Спасибо за честность, ценю. А кот? Он ваш? Это вы его ко мне присылали?
— Кот? — Баба Яга показалась искренне удивленной. — Какой такой кот? Я никого не присылала. Коли мне надо, сама прихожу. Давеча вот — пришла же. А теперь ты ко мне явился. Зачем — не говоришь, только вопросы задаёшь.
— Угу. Ну ладно, не ваш так не ваш. Мало ли в округе котов.
О функционале Бабы Яги мне было известно не много. Собственно, единственный факт — она проводник в потусторонний мир. То самое «избушка-избушка, повернись к лесу передом, ко мне задом» — не что иное, как заклинание, выворачивающее реальность наизнанку. Сказочная избушка на курьих ножках — по сути своей, портал, позволяющий проникнуть на ту сторону.
Кстати, насчёт ножек. Интересно стало, они у избушки правда есть? Выйду — изучу вопрос. Если выйду. Всё-таки рядом с потусторонней тварью сижу… Так, стоп, не отвлекаться, я сюда не ноги разглядывать пришёл. А зачем пришёл-то, кстати? Вот он, главный вопрос: для чего пушистый бро привёл меня сюда? Явно ведь не с целью
Проникнуть в потусторонний мир? Но такая возможность у меня и самого есть, вон арка в подвале стоит. Вполне себе на ходу, в рабочем состоянии. Да и к чертям я не сказать, чтобы рвусь. Это они по мне соскучились — аж кушать не могут…
Так. Походу, вот оно.
— Карелия Георгиевна… Мне вас так и называть по псевдониму, или паспортное имя привычнее?
— Карелия Георгиевна — хорошо. Сама придумала, мне нравится. Уж сколько веков так зовут.
— Окей. Я правильно понимаю, что вы — проводник в потусторонний мир? Потому и приходили ко мне недавно, привет от чертей передавали? Ещё про мужа покойного что-то плели…
— Про мужа — истинная правда, — обиделась Карелия Георгиевна. — Был у меня второй муж!
— Да не вопрос, хоть двадцать второй. Подробности вашей личной жизни меня не интересуют, тут со своей бы разобраться. А вот про чертей хотелось бы узнать более подробно. Они вас, случайно, не просили врата открыть? Как-нибудь на днях, или раньше?
— А сам-то как думаешь? Этакую дрянь чертям подсунул и ждёшь, что тебе за это пряников насыплют?
— Да я порадовать хотел, металлолома подкинул! И не сказать, что много — тонн пять, не больше. Не знаю, с чего они так нервничают. Пункты приёма закрыты, наверное…
— Ты мне не крути! Пришёл узнать, откуда черти выскочат?
— Ну… Видимо, да. Других вариантов, зачем бы мне ещё сюда приходить, придумать не могу.
— Где тонко, там и рвётся.
— Что, простите?
— Черти — хитрые да ленивые. Таких мест, что от них навовсе закрыты, в реальном мире не много. Большая часть им доступна. Но выбираться чертям проще там, где уже до них кровь проливали. В этом месте граница тонка. И чем злее была битва, тем она тоньше. А чертям только того и надо, чтобы самим не трудиться.
— На чужом горбу в рай, — хмыкнул я. — Ну, справедливости ради, не только черти так умеют. А кровь проливали — это, в смысле, чью? Человеческую, где войны шли, или тварную — когда охотники тварей молотили?
— Тварную. Кровь-то у тех тварей, с которыми вы бьётесь, та же, что у чертей.
— Угу. Понял.
Я задумался. Теоретически, из известных мне мест чаще всего тварей валили у стены Полоцка. Там это в штатном режиме происходило, только что не по расписанию. Но –понемногу. Грохнут великана-другого, и идут себе радостно в кабак. А вот если нужно что-то масштабное…
— То место, где мы с вием бились, чертям подойдёт? Упырей и вурдалаков там немеряно полегло. Ну и сам вий — тоже не мышь чихнула.
Карелия Георгиевна посмотрела на меня с уважением.
— Ишь ты. Быстро соображаешь!
— Нутк. И это я ещё трезвый… Ладно, понял. На сём разрешите откланяться, не буду больше мешать.
Карелия Георгиевна меня не задерживала. Провожать, впрочем, тоже не пошла. Ни моё внезапное появление, ни уход её, кажется, не удивили.
Я вышел из избушки. Обошёл по периметру, заглянул под валуны, на которых лежали нижние венцы. Куриных ног не увидел.