Зимний Фонарь

Карнов Тихон

— Ты не это ищешь? — спрашивает Алиса и протягивает глаз.

Брюнет вздрагивает, бьётся головой о полку и только после смотрит на коллегу. Кивнув, нерешительно берёт протез и, протерев краем толстовки, вставляет его на место.

— Спасибо. Я просто чихнул и… не знаю, как так вышло.

— Он оказался в стакане у Эссы, — недовольно продолжает рыжая и ставит оставшиеся на стойку. — Эл, слушай, мы же договаривались, что делать коктейли ты не будешь.

— Но почему? Я же не виноват, что он… выпал.

— Дело не в

этом. Мы это обсуждали уже тысячу раз. У тебя вкусовые рецепторы… ты очень своеобразно понимаешь вкус… и что вкусно.

— Ты намекаешь, что я зря перевожу продукты? — догадывается Элиот и хмурится. — Так бы сразу и сказала. Хотя знаешь, никто не жаловался — Дане даже понравилось.

— Эта твоя дрянь настолько алкогольная, — нюхая один из подобранных бокалов, морщится Мартене, — что я бы этим лампы заправляла. Ты сам-то это пробовал?

— Да, — подтверждает парень. — Если тебе не нравится, то это только…

Элиот осекается, когда включается следующая композиция подборки. Кафе-бар наполняется мотивами лёгкого рока, и звучат слова о необходимости слушать своё сердце. Происходящее теряет значение, когда знакомая музыка воскрешает в голове события пятилетней давности. Образ сестры за рулём «Макады». Их беспечные прогулки, разговоры. Живая мама.

— Что? — с вызовом спрашивает Алиса и, уперев руки в бока, поднимает на брюнета высокомерный взгляд. — Язык проглотил?

А сердце, кажется, бьётся настолько быстро, что вот-вот сломается. В этот момент Элиот готов поклясться, что существует не только фантомная боль, но и фантомные слёзы. Непострадавший глаз предупреждающе увлажняется. Ком мёда подползает к горлу. Дышать становится сложней.

— Меня сейчас вырвет, — давится словами парень и вырывается из толпы, то и дело приговаривая: — Прошу меня… Ай, [проклятие]! Да, простите.

Алиса провожает его сердитым взглядом.

— Так это, — вмешивается стоявший позади Фриц, — он же Гео подменивал. Ну, ты забыла? Он в ветеринарку вашу псину повёз.

— Серьёзно? — недоверчиво уточняет девушка. — Ты в этом уверен?

— Вроде того, — подтверждает приятель. — Ну ладно, курить пойдёшь?

— Проклятье… — глухо рычит Мартене. — Не сейчас, Фриц.

Не проходит и минуты, как она смягчается. Протискиваясь меж посетителями, девушка отмечает, что людей пришло значительно больше, чем они ожидали. Примерно с такими мыслями рыжая выбирается на веранду.

Находится на ней Элиот один. Облокотившись на перила, он отчуждённо смотрит на темнеющую вдали колокольню и курит

— Слышь, Эл, — начинает Мартене. Брюнет устало поворачивается и кивает, — прости, если обидела. Я это, не хотела, и… да: я как бы забыла, что Вельпутар взял отгул.

— Всё нормально, — парень смотрит на коллегу. — Не бери в голову.

— Можно? — подойдя к перилам, Алиса примечает раскрытую пачку сигарет. Элиот, махнув рукой, вновь кивает. Девушка

закуривает. Спрашивает: — Ты из-за меня ушёл?

— Нет.

— Тогда из-за чего?

— Слышишь песню? — Мартене озадаченно кивает. — В общем, из-за неё. Она напоминает мне о том дне, когда всё пошло по [наклонной].

Рыжая хмурится. Подойдя ближе, она неуверенно касается плеча друга.

— Скучаешь за ней?

Лайн качает головой.

— За кем именно? — с вымученной улыбкой уточняет он. — В последние годы жизни мама была не в себе, из-за болезни… По этому сложно скучать. Зи не выдержала. Запрыгнула в прорубленное окно и… Я не осуждаю её, но… будь проклят тот 89-ый.

— Как бы столько лет прошло, — теряясь, считает Мартене, — может, пришло время наладить контакт? Вы же как бы брат и сестра. Я понимаю, что родственников не выбирают, но… Может, стоит попытаться?

— Я тоже так думал, — с тоскливой усмешкой отвечает Элиот. — В общем, просто… просто забей, всё равно ничего не изменишь, — и смотрит на стакан с разбавленным солодом. — Кажется, не стоит мешать подавители с бухлом…

— Слышь, может… может тебе стоить сменить обстановку? — осторожно интересуется Алиса. Парень вопросительно вскидывает бровь и хмыкает. — Ты не думал отсюда уехать? Ты как бы выстраиваешь вокруг себя стены: пойми, они не защищают тебя, а удерживают, и такие стены нужно ломать. Тебя же ничто здесь не удерживает. Ты можешь начать всё сначала.

— Когда-то… думал, да, — робко делится тот, касаясь затылка, — но… Я не знаю, Лис. Сейчас всё, в общем-то, в порядке. У меня есть работа, а ещё со мной живёт милейшая дева… Немёртвая, правда, но с ней весело. Просто, ну, знаешь, иногда накатывает. В общем, не бери в голову.

— Ладно, если между нами, кхм, всё нормально, — кашлянув, неуверенно начинает Алиса, — может, займёмся делом? Надо ещё глинтвейн приготовить. Думаю, вдвоём мы быстро управимся.

В «Канкане» тем временем сменяется музыка. Звучит что-то о вечной молодости. Перепевка настолько мелодична, что свет приглушается до гирлянд, и танцующие разбиваются по парам.

— Давай, — соглашается брюнет и тушит сигарету.

Вместе они скрываются в здании. Дверь меж тем остаётся открытой.

Элегия, ранее осевшая на веранде, поднимается с ветром. Одно лёгкое дуновение загоняет её в помещение. Заносит в вентиляционную шахту. Воздух разносит пыль по всему зданию. Та достигает батарей. Чёрным налётом оседает в трубах. Разрастается под воздействием жара. Стремится наружу.

— Как-то похолодало, не находишь? — обнимая себя за плечи, спрашивает Алиса. Глядя на плиту, Элиот подносит руку к конфорке. От пламени тянет стужей. Внезапно оно бледнеет. Практически затухает. — Эл?

— Может, сбой в отоплении? — спрашивает тот. Затем видит, как замерзает стоящая рядом бутылка вина. — Нет-нет… Это что-то не…