Злато-серебро
Шрифт:
– - Хоть малейшая надежда обрести их с твоей помощью?
– - вкрадчиво поинтересовался Серп.
– - Заткнись, тварь в ошейнике!
– - Так ты теперь в самом деле владеешь ими?
– - Змейка смотрела на Серпа.
– - Владею, спасибо Иволге. А вот про вашу завесу лжи никогда не слыхал. И про то, что можно, оказывается, скрыть свой дар. Думаю, и Нетопыри о таком не ведают. Столь ценные сведения можно легко обменять на жизнь и свободу.
– - До чего же грубо!
– - не выдержал Харьер.
– - Привык у себя в пыточной с лиходеями торговаться!
– - Да, мне очень далеко до придворных интриганов, -- ощерился Серп.
– - Дед, что все это значит?
– - дрожащим голосом спросила Эрона. Серпента слишком отвлеклась,
– - Я же просил тебя заткнуть ее, -- Харьер сверкнул глазами на сообщницу.
– - Я не вижу больше в этом смысла, -- чернокосая хмуро глянула на наместника.
– - Все кончено. С Нетопырями связываться не стану, я предупреждала. Игра была занятной, доколе в ней участвовали мы вдвоем. И доколе я верила тебе безоговорочно.
– - Я не рассказал про чары сердца, потому что люблю тебя! Если б ты смогла ответить мне взаимностью, все случилось бы само собой! Я не терял надежды, ждал.
– - Оградив меня от попыток найти настоящую любовь, а с ней и подлинную силу, -- равнодушно произнесла Серпента.
– - Вряд ли ты любишь меня, раз лгал, чтобы держать в клетке. Ты ничем не лучше мужчин племени моей матери. Разве что не спишь с себе подобными.
– - Объясните, наконец, что здесь происходит!
– - не выдержала Эрона. Она вскочила с кровати, чему Змейка даже не попыталась помешать, и подбежала к деду.
– - Почему вы все время говорите о чарах? Ни ты, ни Серпента не владеете даром!
– - Я не владею даром?
– - Харьер рассмеялся дребезжащим старческим смехом и на глазах стал меняться. Волосы потемнели, морщины разгладились, фигура стала выше, мощнее, и вот уже над пораженной Эроной раскатисто хохочет полный сил Маргрит.
– - Я чародей, дражайшая внучка. Но из-за старого глупого закона и пронырливых Нетопырей вынужден это скрывать.
– - Значит, заговор существует? Несчастья с моими женихами случались по твоей вине?
– - губы принцессы задрожали, на глаза навернулись слезы.
– - И этот палач, выдававший себя за принца... Он тоже чародей и в сговоре с тобой? Почему?
– - Все довольно просто, Р они, -- Харьер с помощью чар придвинул себе кресло и с удобством устроился в нем, будто ничего не случилось. Эрона осталась стоять перед ним, словно провинившаяся девочка.
– - Я еще в юности часто думал о том, как хорошо было бы обладать полной властью, быть королем-чародеем. Сначала это были невинные фантазии, но когда моя дочь скончалась, дав жизнь тебе...
– - он быстро провел рукой по глазам.
– - Я скрывал свой дар от всех, это казалось единственно разумным. В молодости учился сам, по книгам, потом нашел наставника далеко за пределами Меддины. Он открыл мне невероятные вещи, о которых не ведают ни здешние чародеи, ни Нетопыри. Самым главным было искусство утаивать дар. Столь ценный навык доступен лишь с помощью гриба, что растет в лесах на южной оконечности Равнин. Можно использовать приготовленное из него зелье, но надежнее носить на теле кусочек живой грибницы, -- Харьер вытянул из-за ворота цепочку, на которой висел небольшой ажурный шарик из потемневшего металла.
– - Этой странной твари для жизни нужна не только вода, но и чародейские силы. Когда поблизости нет одаренных, она умудряется получать потребные для роста крохи из света солнца и луны. Но если начать ее подкармливать, грибница словно становится благодарной. Каким-то непостижимым образом ей удается творить свои чары, которые можно направить на утаивание дара, лжи, подлинной внешности и много чего еще. Я не успел пока до конца разобраться.
Серп слушал, боясь пропустить слово, почти позабыв о грозящей ему, Иволге и принцессе опасности. Сведения Маргрита были не только ценными, но и весьма любопытными. Не зря, выходит, Кверкус сетовал, что чародеи Меддины многое теряют, замкнувшись в своем тесном, привычном мирке. Будь они немного любопытнее, у деда Эроны не оказалось бы такого оружия.
– - Так вот, внучка, -- продолжал наместник.
– - Вскоре после того как я вернулся из странствий, вооруженный новыми знаниями и умениями, дочь моя вышла замуж за Игла и стала королевой. Я был рад, ибо любил Эгр етту. Она выросла очень похожей на мать, мою покойную жену. А еще у меня теплилась надежда, что дар проявит себя через поколение, и внук, законный наследник престола, с моей помощью сможет стать королем-чародеем. Как ты понимаешь, этим мечтам не суждено было сбыться. На свет появилась ты, забрав жизнь моей дочери. Нет, сначала я не думал о мести, -- Маргрит покачал головой, глядя в бледное, растерянное лицо Эроны.
– - Слишком глубоко было горе. Меня тогда постигла еще одна утрата: погиб мой старый друг, чародей, с
Наместник ненадолго замолчал, глядя на Змейку. Чернокосая на него не смотрела. Она полулежала на ложе Эроны, удобно устроившись на подушках, и покусывала верхнюю губку, о чем-то размышляя. Серп много бы дал, чтобы проникнуть в ее мысли, Маргрит, судя по выражению его лица -- тоже.
– - План, что сегодня окончательно провалился из-за трактирной девки и недостатка честолюбия, пришел мне в голову совершенно случайно, -- вздохнув, нарушил молчание дед принцессы.
– - Игл умер, я стал наместником и перебрался в этот замок. Поближе познакомился с тобой, Рони. Ты оказалась мало похожа на мать и внешне, и нравом. Ты была, да и остаешься, чересчур впечатлительной и при этом лишенной непосредственности, скованной. Изящества и обаяния Эгретты ты не унаследовала, как и моего дара. Ничто в тебе не пробуждало приязни и теплоты, но я относился к внучке как должно, воспитывал и учил будущую королеву. До той поры, пока одна из твоих служанок не рассказала о кошмарах, которые с некоторых пор мучили тебя по ночам. Начались они после казни разбойника на городской площади. Я посчитал тогда, что пора тебе познакомиться и с этой стороной правосудия. Но во сне тебе являлся не повешенный с вывалившимся языком, а палач в ошейнике. Оказалось, ты запомнила какую-то глупую побасенку, рассказанную в далеком детстве темной нянькой. Мне показалась забавной такая впечатлительность, и я, делая вид, что хочу развенчать твои страхи, исподволь расцветил их более живыми красками. Не скрою, здесь мне помог дар. Я радужный чародей, способность изукрашивать действительность в моей природе.
– - Ты не изукрашивал, а извращал, -- сказал Серп.
– - Судя по тому, что творилось с ее высочеством, когда она разглядела мой ошейник, получилось у тебя отменно.
– - Изукрашивал, извращал -- какая разница! Это всего лишь слова. Я изменял действительность, как мне было нужно. Создавал нечто новое, а заодно придавал резвости и без того живому воображению.
– - Разве палачи -- не исчадия мрака?
– - до странности робко проговорила Эрона, ни к кому не обращаясь.
– - Серп никакое не исчадие!
– - не выдержала Иволга.
– - И если бы вы, ваше высочество, познакомились с дядюшкой Вермеем, мелжским палачом...
– - Ушам не верю! Неужели развратная трактирная девка посмела раскрыть рот? Да еще и обратиться к принцессе?
– - усмехнулся Харьер.
– - Рони, для таких, как она, чем грязнее и страшнее, тем слаще.
– - Я бы не стал этого утверждать, -- Серп сжал пальцы Иви, мысленно веля ей молчать.
– - Пока ее высочество не видела моего ошейника, она относилась ко мне весьма тепло. Сейчас ей застит глаза тщательно взлелеянный предрассудок. Ошейником я обязан тебе, Харьер? Или ты предпочитаешь имя Маргрит? Оно куда лучше подходит радужному чародею. Почему я не придал значения ни твоему перламутровому перстню, ни жемчужным четкам?
– - Да, твой ошейник -- моя работа. Как вижу, она удалась, -- наместник, не скрывая удовольствия, разглядывал шею Серпа.
– - Возможно, я ошибаюсь, но сейчас кажется, что план мой принял четкие очертания в тот самый день, когда я услыхал о тебе, Серпилус. Все разрозненные кусочки будто сложились в голове в цельную картину. Я мог получить внука, которого желал, вернее, правнука, и при этом остаться у власти. Для этого нужно было вывести из игры внучку и ее будущего мужа, отца ребенка. Такого не добьешься, выдав принцессу замуж за благородного. Значит, следовало найти подставного жениха, которого Эрона считала бы настоящим. Постельный чародей, для которого женщины не более чем источник, да еще и палач -- что может быть лучше? Открывшаяся правда не только разбила бы сердце королевы, но и опозорила, внушила ужас и отвращение к себе самой. Стоило мне увидеть тебя тогда, пять лет назад, на приеме для чародеев в ратуше, и я понял, кого хочу сделать мужем принцессы. Надменный, заносчивый, честолюбивый, не ищущий от жизни ничего, корме богатства, славы и высокого положения. Продержать такого несколько лет без сил, на позорной должности, а потом предложить стать супругом будущей королевы -- и все! Ты не должен был отказаться. И обольстить принцессу тебе удалось бы легко, ты умеешь обращаться с женщинами, да и собой недурен. Потом ты женился б на ней, сделал ребенка, непременно мальчика, с помощью чар это нетрудно. А некоторое время спустя внучка будто случайно узнала бы твою тайну. Думаю, это сломало б ее, и она стала послушной куклой в моих руках. Ты бы кончил жизнь в темнице, лишенный сил. А я бы стал носить твою личину и воспитывать наследника. Харьер уже стар, он не чародей и не может жить свыше отпущенного века.