Златоград
Шрифт:
Чукча закончила гадание, предвестившее Степану Денисюку дальнюю дорогу через будущую жену. Гость понял это как намек и стал собираться. Спускаясь по скрипучей деревянной лестнице, ему почудилось, что ступает он по спине дряхлого старика, у которого трещат кости и который стонет от боли.
В безлюдном сквере Декабристов хрипло каркали вороны — зимние птицы, угрюмые птицы. Степан направился к остановке трамвая. Понуро шел он сквозь снегопад, сквозь тусклый свет фонарей и ругал себя за нерешительность, за дурацкую сентиментальность и романтичность. Нет, не такой ухажер нужен Чукче. Ей нужен веселый парень,
Однако как-то летом Денисюк повторил попытку сблизиться с Чукчей. Взяли они бутылку водки и пошли к чукчиной подруге. Та жила на другом конце города, в панельной пятиэтажке. По сравнению с убогой квартирой Чукчи, хрущёба подруги казалась верхом мещанского уюта.
Сидели, квасили, слушали музыку. Не заметили, как время за полночь перевалило. Транспорт об эту пору уже никакой не ходил. Пешечком, пешечком, через весь город! Ночью! Впрочем, ночи были светлые в июне месяце. Веселые компании навстречу попадались. Настроение у Степана было приподнятым. Чувствовал он, что сегодня-то у них с Чукчей все сладится. Наверняка, она пригласит его к себе на чашечку предутреннего чая…
Они уже подходили к Разгуляю, оставалось квартала два. Когда что-то зловещее наполнило романтическую атмосферу ночной прогулки. Эхо пронеслось по пустынным улицам, голос боли и страданий. «Помогите!» — кричала девушка, которую тащили два темных типа. На пустыре, недалеко от новых девятиэтажек, стояла машина, «волга» новой модели. Девчонку затаскивали в салон. Затащили, дверцы захлопнулись.
— Ты чего стоишь?! — спросила Степана Чукча, резко, зло спросила.
— Да на хрена она мне сдалась! — огрызнулся Денисюк, от бессилия кусая губы.
— Эй, вы! — закричала Чукча. — Суки поганые, вы что делаете!!!
Она безрассудно бросилась к машине, Степан, не торопясь, поспешил за ней. «А если у них ножи?..» — холодея, подумал он.
На бегу Чукча споткнулась от того, что слетела с ноги босоножка, она сняла обувь и хотела каблуками ударить по капоту машины. Окутанная мраком «волга» вдруг осветилась габаритными огнями, взревел мотор, взвизгнули шины. Машина умчалась в сторону Северной дамбы, на загородную трассу.
Чукча, как была босиком, бросилась бежать вниз по улице, свернула за угол, в противоположную сторону от своего дома. Там, на углу «Большевистской» и «Горького» было отделение милиции, догадался Денисюк. Но все равно спросил, пыхтя сзади:
— Куда ты?
— В жопу! — на бегу отвечала подруга.
— Рехнулась? Тебя же и заберут как пьяную.
Чукча молча добежала до отделения. Двери оказались открытыми. Степан вошел следом в сонный вестибюль. Его подруга довольно толково объясняла дежурному, сидевшему в «аквариуме», что похитили девушку, двое неизвестных, на автомобиле «волга», серого цвета («Ночью все машины, как кошки, серые», — заметил помощник дежурного.), под номером ПМЖ 8643, они уехали в сторону Ново-Свирского тракта…
«Она даже номер запомнила!» — удивился Денисюк.
К его еще большему удивлению милиционеры быстро врубились в суть дела. Старший сейчас же по рации объявил постам ГАИ северной части города, задержать автомашину «волга», предположительно серого цвета государственный
Выполнив свой гражданский долг, Лена вышла на улицу. Простоволосая, растрепанная, босоножки она так и не надела. И никто из милиционеров её не задержал. Денисюк стал оправдываться:
— Сучки! Таскаются по кабакам с незнакомыми мужиками, а потом орут: «Насилуют!» Ведь знала, когда шла… что мужик потребует расплаты за ужин в ресторане. Вот таких халявниц мне не жалко. На Западе хотя бы не притворяются честными. Пошла с мужиком, поела, попила, потанцевала за его деньги… Расплатилась натурой… И все довольны… А у нас… Как же! Все честные, бля… «Я не такая… Что вам надо? Я вас не просила платить за мой ужин…» Суки! Ненавижу таких! Вот из-за таких блядей другим потом приходится геройствовать, рисковать жизнью. Из-за кого? Из-за какой-то потаскухи? Честные, знаешь, дома сидят, а не шляются по ночам хрен знает с кем…
— Это ты-то герой? — спросила Чукча, голосом полным презрения. — И вообще, чё ты за мной тащишься?! В койку со мной захотел? Хераньки тебе!..
— Да очень надо!.. — смертельно обиделся Денисюк. — Ну и иди… к черту.
Степан свернул в сторону своего района и быстро зашагал, глубоко держа руки в карманах.
Домой он пришел, когда уже проснулись птицы и появились утренние прохожие.
С тех пор Денисюк больше не знался с Чукчей.
Но на всю последующую жизнь осталась в сердце иголка. В том закрытом чулане, где хранилась у него совесть, долгие годы раздавались придушенные рыдания и стоны неизвестной девушки, о судьбе которой он так никогда ничего не узнал.
Из кинотеатра Степан вышел мрачнее грозовой тучи. Из зала он хотел вырваться еще с половины сеанса, но проклятые ремни на креслах держали прочно, не желали отпускать его. Лишь когда включили свет, пряжки сами собой расцепились. Вот оно где насилие!
Денисюк едва сдерживал злость. И вместе с тем проснулась совесть и мучила, как больной зуб.
— Ну как кино, понравилось? — спросила Лира, когда они вышли вместе с толпой зрителей на слишком яркую улицу.
— Хорошее кино, жизненное, — отозвался Амур.
— Вы что, издеваетесь?! — резко выкрикнул Степан так, что люди оглянулись. — Вы разве не поняли, что это фильм обо мне!
— Конечно, о тебе, — сказала Лира. — Этот фильм о тебе и обо мне…
— …и обо мне, — вставил Амур.
— Потому мальчик и назвал картину жизненной, — закончила Лира.
— Да ну нет же, вы не понимаете!!! — вскипел Степан. — Этот фильм буквально, понимаете? буквально про меня… Вы разве не заметили, что актер похож на меня как две капли воды? Это просто невероятно!!!
— Да, многие так и полагают, что это невероятно, — сказала Лира. — На самом же деле по иному просто быть не может.
— Но главное, — горячился Степан, — что и Чукча… то есть Лена, то есть артистка, которая играет Лену, ту знакомую из моего прошлого… она тоже похожа… И не просто похожа!.. Черт знает, что такое!..
— Да не бери в голову, приятель, — успокоил Амур взбудораженного Степана. — Мало ли какие совпадения бывают… Ну где ваша хата? А то я устал.
Степан огляделся, они стояли возле какого-то невзрачного двухэтажного дома.