Злое наследие

Коваль Ярослав

И хорошо, что разумные сельчане заботятся о себе сами – насколько это было возможно в нынешних обстоятельствах. Глядя, как решительно и быстро люди, измотанные опасным путешествием, зачастую раненные, длительное время питавшиеся кое-как, взялись за строительство нового форта над долиной и достройку того, что на берегу реки, напротив мыса, поборник понял – с этими ему многое удастся совершить. От этих будет толк.

Всё у них получится.

Глава 9

Лучезарный

Как очень многие красавицы,

Алкеда не считала себя таковой. Хотя была в своём роде изумительным примером женщины, в которой поразительная внешняя привлекательность, умение вызывать к себе интерес, тонкий вкус и искусство держаться объединились в необходимой пропорции. Что уж там, она была поистине воплощением совершенства – именно такое мужчины мечтают видеть в представительницах противоположного пола. Того, кто видел её и тем более хоть раз пообщался, нисколько не удивляло, что король пленился этой женщиной и захотел получить её в полное своё распоряжение, а для того сделал законной женой.

О том, что семейная жизнь венценосной пары была далека от счастливой, знали единицы. Дочь торговца умела держать свои чувства, лицо и взгляд под контролем не хуже родовитой аристократки. Пожалуй, они с принцессой Ианеей, воплощением утончённого воспитания и чувства собственного благородного достоинства, отлично смогли бы понять друг друга, если б подружились. Увы, давняя глубокая взаимная ненависть делала это невозможным.

Прикрыв глаза, женщина смотрела, как за окном танцуют в ветре пронизанные солнцем ветви груш. Ветер обещал скорое облегчение от дневного зноя – надо только дождаться заката. И постараться не думать о том неминуемом, что с каждым днём становится всё ближе. Дать бы себе отдых от тягостного выматывающего ожидания…

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Амтал.

Вместо ответа она провела ладонью по его руке и увидела в обращённом на неё взгляде нежность. Это было ей самой большой отрадой, тем более драгоценной, что встречи их случались слишком редко. В десятки раз реже, чем хотелось. Впрочем, это беда всех влюблённых.

Вздохнули оба одновременно, и тут же засмеялись, как когда в унисон произносили одну и ту же фразу или задавали один вопрос.

– Хотелось бы погулять по побережью, – сказала она. – Но получится ли.

– В твоём состоянии надо вдвое и втрое больше себя беречь. Ведь срок уже скоро, да?

– Да. Но знал бы ты, насколько мне не хочется. Отодвинуть бы это время ещё. И ещё.

Он вздохнул, на этот раз один.

– А что твой отец?

– В смысле «что»? О чём ты спрашиваешь? О нас? О ребёнке?

– О нас… И так всё понятно. – Молодой мужчина горьковато усмехнулся.

– С ребёнком – тоже. Я же говорила, что в самом начале рассказала отцу всё. И мужу тоже. И в обоих случаях после первой же беседы мы закрыли тему.

– Мужу тоже говорила.

– Ты помнишь мои слова? Ни тебя, ни его я никогда не обманывала. Да, признаюсь, отец узнал подробности уже после смерти его величества, перед церемонией выбора. Но, мне кажется, он просто хочет верить, что у нас с мужем всё было чудесно. И уже успел себя в этом убедить.

– Что

же ты думаешь делать потом?

Алкеда поморщилась.

– Давай сейчас об этом не будем. Не знаю.

– Лучше было бы нам сразу бежать. Мы смогли бы устроиться в Опорном, нас бы там вряд ли кто-то нашёл.

– Кто бы меня отпустил? С самого начала охрана смотрела в оба. А сейчас, когда у гвардии появились и другие проблемы, уже поздно.

– Да, поздно, – согласился Амтал, осторожно взглянув на её обширное чрево, время от времени сотрясающееся от движений внутри. – Толкается?

– Ещё как. Совсем замучил. Может, лучше б тебе было одному бежать? Когда ребёнок родится, всё откроется, и отец может сорвать на тебе злобу.

– Никуда я не уеду, – со спокойствием божества ответил молодой мужчина. – Не оставлю тебя. Если придётся, буду сражаться. За нас.

Он не поражал впечатляющими буграми мышц или богатырским телосложением, но был жилист, крепок и силён. Ему приходилось и тяжёлым трудом заниматься, и с оружием упражняться, и в седле он держался, как настоящий кавалерист. И хоть знал, что вряд ли сможет стать для любимой женщины настоящей защитой, удивился бы и разозлился, если б кто-то всерьёз предложил ему оставить её ради какой-то там собственной безопасности.

Он и так-то едва верил своему счастью и ценил каждое его мгновение. Что божественная Алкеда могла в нём найти?

В опочивальню осторожно заглянула служанка.

– Госпожа! К вам батюшка.

– Иду… Пламя всевеликое, что ему ещё понадобилось?! – Женщина накинула халат, плотно завернулась в его широкие, как крылья, полы и ещё проверила в зеркале, действительно ли всё выглядит пристойно.

Амтал, конечно, одевался быстрее.

Кавир ждал в гостиной. Дочь он оглядел с неудовольствием, уже сделавшим первый шаг к гневу.

Этот человек мало напоминал смелого революционера или крушителя устоявшихся традиций. Ещё лет пять назад он выглядел так благообразно, что если б кому-то понадобился образ воплощённой консервативной праведности без единой червоточинки – вот он, пожалуйста. Любуйтесь. Это благочестие было маской, такой же необходимой в бизнесе (где репутация делала больше, чем реклама и даже деньги), сколь и лживой. Впрочем, за пять лет маска поблёкла, властолюбие и алчность всё-таки одолели страстное желание торговца казаться лучше, чем он есть, и расписали его лицо красноречивыми складками. Все его амбиции теперь были налицо – для того, кто умеет читать человеческие души.

Кавир ещё держался прежних привычек и манеры себя вести. И ему верили, должно быть, по привычке. Домочадцы же давным-давно знали ему настоящую цену.

– Он здесь? Снова у тебя? Знаю, что снова. Я же говорил, как тебе следует себя вести! Что в моих словах было непонятно?

– Отец, мы ведь уже говорили об этом, – устало произнесла Алкеда.

– Ты скоро родишь и тогда снова окажешься на виду. Этому мальчишке не место рядом с тобой. Сын торговца медным товаром, ха! Нос не дорос стоять рядом с вдовой предыдущего короля и матерью будущего.