Злое наследие

Коваль Ярослав

– Ни в коем случае не мечу, как ты выразился. Вообще считаю идею регентства в нашем случае провальной. Моё предложение: общий совет семьи, который будет решать все ключевые вопросы, пока у Лучезарного не появится король. Пусть в нём участвуют все дети короля, достигшие возраста разумения. Все вопросы можно решать коллегиально.

– Хорошая идея, – сказал Эшем. – Мне нравится.

– Как же так? – изумлённо пролепетал Тейир, поводя взглядом по присутствующим с такой растерянностью, словно от него уплыло уже обещанное регентство. –

Как это?

Конгвер очень внимательно посмотрел на него, и по этому взгляду Ианея догадалась: брат сделал какие-то выводы о брате, так что и ей хорошо бы уделить Тейиру внимание. Что он мог задумать? Потом перевела взор на Бовиаса – тут тоже определённо вызревало какое-то важное решение. Узнать бы ещё, какое именно.

Впрочем, в этом случае принцесса насторожилась зря. Бовиас уже проникся к сестре неосознанным доверием и симпатией, которые списал на одобрение – девица ж, но как ловко справляется, молодец! А услышав её суждение по поводу регентства, окончательно успокоился. Она ему не противник, можно сколько влезет симпатизировать девчонке. Это безопасно.

– Бред, – снизошёл Аранеф. – Увеличение числа тех, кто решает, только затруднит принятие решения.

– С чего бы? Даже король советуется со своими помощниками и лордами, и регенту бы пришлось.

– Это другое.

– Разве? Так чем же?

– Ты предлагаешь из-за каждой ерунды собирать всех братьев…

– И сестёр.

– Тем более. Со всего королевства! Ждать невесть сколько, пока они найдут время и соберутся, потом неделями обсуждать.

Но Ианея не дала себя запутать. И удивление у неё получилось великолепное. Изысканное и укоризненное.

– У тебя странное представление об обязанностях правителя. Ты и вправду считаешь, что король или тот, кто в настоящий момент его заменяет, решает буквально все мелочи в королевстве, включая размер холстов и подати за сыр, продаваемый на ярмарке? Чушь. Семью придётся собирать всего несколько раз, только по самым важным вопросам. Вряд ли чаще, чем мы собираемся на праздники. А с рутиной справятся и чиновники под присмотром канцлера. Старого канцлера, конечно.

– Мне кажется, это хорошая идея, – вдруг сказала Диэйя. – Уверена, Метера тоже её поддержит. А ты, Лара?

– Я мало что понимаю в таких делах. Но присоединяюсь к мнению брата.

– Я и раньше поддерживал эту идею сестры, – произнёс Конгвер.

– Её идею по поводу регентства Храма ты тоже поддерживаешь?

– Уж лучше Храм, чем то, что назревает сейчас.

– И что же, по твоему мнению, назревает?

– Если бы мы уже договорились между собой, у Кавира не возникло б шанса чего-то добиться и тем более оккупировать столицу. Договориться у нас не получается, поэтому, полагаю, надо делегировать управление тому, кому в своём кругу нечего делить.

– Любопытно, кого именно ты обвиняешь в том, что нам не удаётся договориться?

– Разве я кого-то обвиняю?

– Насколько помню, ещё совсем недавно

ты поддерживал мою кандидатуру.

– Я ошибался. Признаю.

Они схватились взглядами, и уже можно было ожидать чего угодно, даже потасовки. Но воспитание дало о себе знать, и схватка закончилась безмолвно, даже без жестов. Доужинали спокойно, позволяя себе лишь светские разговоры, затридевятьземельные от политики. Ианея мило побеседовала с Диэйей о ведении хозяйства во владениях, а Конгвер всё пытался разговорить Тейира. Без особого толка. Аранеф с Бовиасом переглядывались с откровенным напряжением, но беседа ограничилась актуальной темой охоты на кабанов.

Ещё через день в сборе была почти вся королевская семья. Служители спешили, потому на следующий день открылись врата храмового притвора, и на полукруглую площадку легли отсветы Пламени, только здесь, в Храме, обретающего зримое обличие. Титанических размеров цветок, вытянутый в небо, он был заключён в гранитно-мраморные объятия старинного храма и не бунтовал против них. Но едва открывались огромные врата, часть овеществлённой магии устремлялась наружу и ложилась на плиты открытого притвора сотканным из света гигантским лепестком.

Ианея ждала появления Гадара у подножия лестницы, и, когда он выбрался из экипажа, побежала навстречу (хотя не бегала с детства и давно позабыла, как это бывает), кинулась ему на шею, словно обожаемому мужу, по которому смертельно соскучилась.

– Как ты?

– В порядке, – отмахнулся принц. – Нормально. Мне ничего не сделали. Хотя было очень скучно.

– Ты что – уже пил сегодня?

– А что ещё делать в плену?.. Да брось, это же не церемония высшего выбора. Так, первая встреча. Можно позволить себе послабление, особенно после того, как спасся из плена. Надо было отметить это значимое событие – или как ты думаешь!

Принцесса посмотрела на брата с иронией. Чувствовалось, что если Гадар и терпел какие-то лишения, пребывая в плену, то вряд ли они были из разряда настоящих. Выглядел он сытым, довольным и слегка пьяным – как всегда. Видимо, даже в осаждённой столице хватало вин, чтоб утихомирить и нейтрализовать пленного принца.

Простецки похлопав сестру по плечу, Гадар начал подниматься к храму. И Ианее тут же предложил руку Конгвер.

– Мачеха прибыла.

– С ребёнком?

– Разумеется.

– А её отец?

– Кавира служители не пустят дальше подножия лестницы. Ему нет места в церемонии, и Храм помнит об этом лучше, чем кто-либо… Меня намного больше интересует, почему Кавир так легко отпустил Гадара.

– А какой у него был выбор? На церемонии должны были присутствовать все мы.

– С одной стороны, так, а с другой – слишком уж легко он уступил. Тебе не кажется?

– Хочешь задать торговцу этот вопрос?

– Какой смысл. Думаю, можно сделать вывод, что Кавир нашёл какое-то другое решение своих проблем, и Гадар перестал быть ему нужен.