Злое наследие

Коваль Ярослав

– Это моё дело.

– Отнюдь! Это моё дело, раз ты так глупа, что сама не способна разобраться в своих нуждах. Я сейчас решаю, за кого тебе следует выйти потом. Допустим, за принца Тейира. Или, может быть, принц Хильдар подойдёт больше. Посмотрим… Тебе нужно одеться. Покажешься на стене. Как вчера.

– Мне трудно ездить в экипаже и подниматься на стену.

– Если требуется что-то делать, то это делать нужно. Ты поедешь. Должна понимать, что если они атакуют столицу, то штурм не закончится для нас ничем хорошим.

– Эта ситуация в любом случае не закончится для нас добром.

Оставь свои дурные дамские страхи. Держи их

при себе, если угодно. На людях – только уверенность и спокойствие. И будь добра одеться как полагается. Побольше драгоценностей. Покрывало, которое носила при дворе. Посильнее подчеркни живот. Понятно?

– Конечно, понятно. Ты повторяешь это каждый день.

– Когда усвоишь необходимые правила поведения, перестану повторять. Давай же! – И Кавир нетерпеливо оглянулся на прислугу, которая поспешно развернула ширму и принесла парадное платье.

– Не понимаю, зачем нужно, чтоб я каждый день гуляла по стене. – Алкеда с раздражением предоставила себя усилиям горничной. – Я считала, что твоя цель именно в том, чтоб развязать военные действия и постепенно оставить Лучезарный без наследников.

– Всё нужно делать с умом. Нам необходимо, чтоб принцы сами перессорились. А там уж посмотрим.

– На что, отец? – Молодая женщина привстала на цыпочки и попробовала взглянуть на отца. Но Кавир уже отвернулся к окну. – Если твой план удастся, королевство просто останется без законного наследника покойного короля. Это если начистоту.

– Чушь, – отрезал старик. – Полная и абсолютная чушь. Твой сын будет считаться сыном короля, и этого достаточно.

– Считаться – но не являться, – кротко возразила Алкеда, выходя из-за ширмы.

– Во-первых, тут может быть ошибка. И я склонен думать, что ты ошибаешься. А во-вторых… Когда– то ведь и создаётся новая династия, не так ли?

– У покойного короля – одиннадцать законных детей. Если ты надеешься каким-то образом избавиться ото всех сразу. Это просто фантастика.

– Всякое бывает на свете.

Кавир ошпарил жёстким взглядом Амтала, который всё-таки вышел из опочивальни Алкеды, а потом и прислугу, мол, обо всём происходящем и звучащем чтоб молчали, а то лично четвертую, колесую или, хуже того – в долговую яму отправлю. Служанки к подобным предостережениям давно привыкли и держались спокойно: они ведь молчат, как и велено. И будут молчать, потому что знают точно: за господином не заржавеет осуществить все без исключения наобещанные жуткие кары и ещё сверх того добавить. От щедрот.

Столица уже какое-то время жила в осаде, но пока особых страданий по этому поводу не испытывали даже горожане. Часть из них предпочла бежать из города (их беспрепятственно пропустили сквозь оцепление), часть перекочевала в пригороды, но большинство осталось охранять имущество. Удивительное дело: упрямые обыватели каким-то образом умудрялись выживать, хотя с момента начала осады в столицу перестали прибывать обозы с продовольствием. Да, один из способов, к которому они прибегали, был очевиден: по утрам в залив выходили десятки мелких лодочек. Боевые кателиппские и лахетские корабли рыбаков пока не трогали.

Слушая рассуждения отца и его споры с ближайшими помощниками, Алкеда иногда задумывалась, что же будут делать столичные обыватели, если в какой– то момент противник перестанет допускать рыбаков в залив? И долго ли можно протянуть на одной рыбе? Что, если дело затянется? А оно, конечно, затянется, и это очевидно, потому что ни один из принцев не смирится

с претензиями купца на власть, пусть даже и самого богатого купца в мире.

Одновременно молодая женщина осознавала, что теснейшим образом связана с отцом, всеми его действиями, планами и заявлениями, как бы она к ним ни относилась. Нечего и мечтать от них отмежеваться. А значит, надо думать только о том, как сделать, чтоб его авантюра всё-таки увенчалась успехом. Увы, это очень маловероятно, как и то, что ей самой вообще удастся уцелеть, особенно после того, как прояснятся подробности её личной жизни и станет ясно: ребёнка она родила не от короля.

Семейству покойного правителя, конечно, будут безразличны её договорённости с мужем. Алкеда отлично понимала: только уверенность принцев в том, что она носит законного королевского сына, оберегает её. Потом – уже ничто не спасёт.

Если, конечно, в её руках не появится какой– нибудь другой козырь.

Разве она из тех, кто покорно смиряется с предопределённой гибелью? Бороться надо, а там уж… Отец прав. Всякое бывает. Может даже возникнуть новая династия. Боже, как это страшно!

На стену молодая женщина поднималась в большим трудом. Уже который день её время от времени мучили короткие боли, напоминающие о скорой развязке, и сегодня было как-то уж слишком тяжело. Отец доставлял дочь на надвратную галерею каждый раз, когда в лагере противника ему чудилось какое– то движение. Вдруг там идут приготовления к штурму?! И появление вдовы короля действительно помогало.

На самом ли деле офицеры армий Бовиаса и Аранефа, следуя приказам, боялись случайно нанести вред женщине, в чреве которой зрел ещё один претендент на корону, или просто каждый раз так складывалось естественным образом – знало лишь всевеликое Пламя. Но пока дальше коротких стычек и пробных штурмов дело не шло. Да и эти-то случались редко. До неприличия редко. Чаще представители обоих лагерей ограничивались обменом повелительными репликами и красноречивыми призывами.

А вот официальные переговоры, наоборот, буксовали. Кавир-то был готов разглагольствовать часами, чаще апеллируя к чувствам, чем к фактам, – этому он научился в годы, когда строил и укреплял своё финансовое положение. Но и Аранеф, и Бовиас слушать его категорически отказывались. Только адресовали ему приказы и требования. Даже встречаться с ним отказывались.

– Так у нас дело не пойдёт, – хорохорился отец Алкеды. Но и ему с каждым днём всё более становилось не по себе. Он слишком давно взялся утверждать безоговорочную власть денег (которых у него водилось больше, чем у кого-либо в Лучезарном), так что и сам, конечно, верил в неё. А теперь терялся, обнаружив, что его план не даёт результатов.

– Они скоро уступят, – подбадривал он себя и сторонников. – Деньги правят миром. Даже королевская семья вынуждена будет уступить под их напором.

Алкеда с ним не спорила, хотя была уверена, что есть силы столь же могущественные, и которая из них победит в этом противостоянии во имя честолюбия – знает лишь Пламя. Облокотившись о парапет, она бесстрашно рассматривала дозорные посты, расставленные между пригородными особняками, прямо в густой зелени рощ и садов – это обещало наблюдателям двойную защиту. Под прикрытием ветвей они спокойно могли и просто смотреть, и целиться. Иногда женщина даже представляла, как оттуда в неё свистнет стрела или арбалетный болт. Страшными подобные мысли были только первый десяток раз. Потом Алкеда привыкла.