Злое наследие
Шрифт:
– Гадару, как понимаю, никаких предложений не делали. Или он предпочёл промолчать о них.
– Возможно, их и не было. – Конгвер помог Ианее подняться на последнюю ступеньку и задержался на ней, глядя, как его братья и сёстры встают полукругом у колоннады, окружающей пространство, на которое лёг сияющий отсвет Пламени. – Но намерения торгаша понять можно. Хотя бы по тому, как ведёт себя Тейир.
– Предполагаешь, что он в сговоре с Кавиром? – засомневалась принцесса. – Возможно ли такое?
– Всё возможно. У Кавира помимо денег и внука есть ещё дочь. Странно ожидать, что он не попытается
– Считаешь, он счёл Тейира подходящим для своих целей?
Хильдар слишком спесив, чтоб слушать торговца или брать в жёны его дочь, пусть и вдову отца. Об остальных наших братьях даже и говорить нечего. Это может быть только Тейир.
Ианея посмотрела на Тейира, который как раз оценивающе разглядывал Алкеду, поднявшуюся к притвору последней.
– Всё-таки думаю, что ты ошибаешься. Ни один из нас не падёт так низко. Какое это было бы позорище!
И стиснула правую руку в кулак прежде, чем снять с пальца отцовский перстень. Она не любила это украшение, обычно носила его на цепочке на шее, но ради церемонии надела как полагалось. Когда служитель преклонил колени у переливающейся волны Пламени, облик лепестка изменился, взметнулся почти вровень со шпилями храмовых башен, свернулся спиралью, и опустился, рассыпая мелкие, словно эфир, искры. Сперва сияющий вихрь преклонился перед Эшемом и коснулся его руки с перстнем на ладони. Следом развернулся к Диэйе.
Пламя отмечало каждого из детей короля по старшинству, и, когда откачнулось от Хильдара, служители повернулись к Алкеде, ждавшей на самом краю площадки. Даже теперь, вскоре после родов, она выглядела прелестно, хоть и с оговоркой – усталость и измождённость никому не добавляют красоты. Свёрток у неё на руках слегка покряхтывал, но женщина не обращала на старания сына ни малейшего внимания. Словно заворожённая, она смотрела в переливы пламенного смерча, не спешившего склониться перед нею или тем, кто на её руках.
– Прошу вас, сударыня, подайте драгоценность, которая была завещана государем своему будущему сыну, – проговорил служитель, с беспокойством глядя на вдову короля.
«Когда у тебя потребуют наследство твоего сына, подай им своё обручальное кольцо, – вспомнила Алкеда наставление своего отца. – Жест вполне естественный».
В эти дни всё шло не так, как он хотел, и потому на дочку едва обращал внимание. Старик даже на внука не посмотрел ни разу. Он, конечно, выкроил с часик, чтоб сопроводить Алкеду с малышом и карету с Гадаром до ворот столицы, но дальше ехать отказался, хотя в дни высших церемоний, по идее, любые военные действия запрещались категорически. Но Кавир понимал: разозлённые принцы могут и плюнуть на законы с традициями, тем более что королевское семейство само себе закон, а традиции давно уже зашатались.
Он только и успел, что напомнить дочери о её обручальном кольце, которое выглядело, скажем так, намного убедительнее, чем всякие колье или браслеты, которые король дарил жене. И сейчас женщина держала его в ладони – последние дни спорить с отцом было не просто бессмысленно, а даже опасно.
В общем, он прав, логично было вручить служителям именно символ её законного брака, это никого бы не удивило.
Пусть сам их обманывает.
– Нет, – произнесла она твёрдо, с глубоким достоинством, а потому словно бы бестревожно. Уверенно. – Я хочу уведомить всех, что мой сын рождён не от короля. Государь знал об этом и не имел ко мне претензий. Впрочем, наши с ним отношения – только наше дело. И этот ребёнок – только мой.
После чего развернулась и стала величаво спускаться по лестнице. Никто не пытался её преследовать. Да и что-то ещё предпринимать – тоже. Просто стояли и смотрели: все, от Эшема до Хильдара.
Глава 10
Опорный
Погода продолжала радовать их и дальше. Убрали яровые хлеба, лишь дважды были вынуждены прерваться на сражения. Первый раз это оказался пустяковый налёт, который отразили почти без отрыва от работы, а вот второй раз бестий набежало много. Крестьяне рванули было прятаться за стены форта, но потом, видимо, сообразили, что так, глядишь, все труды пойдут прахом, и вернулись. Роннар пытался сперва их остановить, но быстро понял, что лучше б ему их возглавить. В яростной схватке легло двенадцать мужиков (больше, чем обычно, и намного больше, чем хотелось бы), однако нападение отразили и даже отстояли урожай. Снопы возили ночами, нервно озираясь на любой шорох и запалив вдоль дороги столько костров, сколько никогда не жгли даже на праздник начала лета.
Хлеб спасли, потом принялись убирать овощи и даже после долгих колебаний рискнули пригнать на поля скот, правда, сторожили его усерднее, чем собственную жизнь. Значение скота в жизни крестьян трудно было переоценить, и иоманцы берегли его изо всех сил. Роннару пришлось вникать в нюансы уборки снопов и корзин с репой, в правила содержания скотины, учиться правильно сгонять её в стадо. Обычно свиньи и гуси всю осень кормились остатками урожая, которые избегли рук сборщиков. Так с них удавалось всё-таки получить какой-то толк, потому что остатки попадали в желудки скота и откладывались жирком на боках.
Поэтому в мирное время свиней, овец и птицу приводили на поля надолго, выцеживая крупицы дохода со всего, даже того, что не сможет заметить и острый глазок ребёнка. Но теперь приходилось охранять каждую гусыню и каждого барашка от посягательства чужаков, и это лишало мужиков возможности уделить всё своё внимание строительству или другим работам. Так что, подержав животных в поле всего пару дней и отразив очередное нападение бестий, крестьяне угнали скот обратно на мыс.
– Нам всё-таки придётся снаряжать караван в Вейфе Мятлу, – сказал Роннар Изъежу. – Да, я помню, что ты говорил о сборщиках. Помню и о претензиях князя. Но нам нужны товары, которых сами мы сделать не сможем. Та же соль, например. Хорошие ножи, иголки и крючки помельче, хлопковые ткани для повязок, лекарства. Кроме того, думаю, настало время заявить мои права на эти земли. Если князь не согласится и захочет вернуть в эти края свою власть, пусть приходит сюда с армией – глядишь, от его попыток будет толк.