Зловещая тайна Вестерфилда
Шрифт:
— Привет. — Она испуганно посмотрела на Маркби. — Разрешите присесть? — спросил он, виновато добавив: — В такое время тут все забито.
— Как вы здесь оказались? — поинтересовалась она, отодвинув в сторону открытку и шариковую ручку.
— Перерыв на ленч, — пояснил он с дружелюбной улыбкой и заказал подошедшей официантке салат с курицей.
Мередит откинула назад густые темные волосы.
— Расследование продвигается?
— Идет своим чередом… — Взгляд инспектора упал на стоявшую на полу сумку, откуда высовывалось тонкое горлышко
Мередит проследила за его взглядом.
— Соус «Ли энд Перринс». Привезу одному своему приятелю, который его обожает.
Работавшее по собственной воле сердце, ход которого инспектор не мог контролировать, замерло.
— Вот как? Он… англичанин?
— Да. Мой заместитель. — Заметив убитое выражение лица Маркби, Мередит милосердно добавила: — Вице-консул Тоби Смайт.
Маркби сознавал, что выглядит смущенным, расстроенным. Не надо было садиться с ней за столик. Он с облегчением увидел, что ей принесли суп. Она улыбнулась ему и спросила:
— Не возражаете, если я начну есть?
— Конечно нет.
Он наблюдал, как она берет ложку. Нечего думать, будто у нее нет мужчины. Уныние крепло. Разумеется, для него это не имеет значения. Она просто важный свидетель по делу об убийстве. Хотя интересная, умная, и не совсем понятно, почему он сначала признал ее простушкой. Маркби сурово приказал себе ограничиться делом.
— Хочу установить, кто последним видел или говорил с Лорримером. — То ли показалось, то ли ложка действительно чуть дрогнула в руке, расплескав суп.
— Я его обнаружила ранним утром. До того вряд ли кто-нибудь видел. Ведь убийцы там не было, правда? Тем более отравителя. Но ведь кто-то же рылся в коттедже, наверняка зная, что Лорример мертв…
— И еще мне хочется знать обо всем, что он делал в последнее время. В предпоследний день старик встретил его рано утром, они в очередной раз поскандалили из-за котов. Позже утром вы с ним столкнулись и помогли добраться до дома — к тому времени у него уже были судороги и рвота. Таковы наши последние кинокадры. Чем он занимался с полудня до следующего рассвета? В «Мышастой корове» не был. Сидел больной дома?
Мередит положила ложку, казалось приготовившись к разговору, но Маркби принесли салат. Он взял вилку, нож, пристально вгляделся в блюдо, чувствуя на себе враждебный взгляд. Он начал привыкать к таким взглядам, но лучше бы их не было. Лучше видеть улыбку. Хорошенько разглядев салат, он отодвинул в сторону картошку, любезно поинтересовался:
— Как вам Англия после долгого отсутствия?
— Я часто приезжаю. — Ореховые глаза смотрели прямо на него. — По правде сказать, чувствую себя как-то странно. Как будто чужая. Родных нет, кроме Евы. Ни братьев, ни сестер, ни родителей. Если б кто-нибудь был, с иным чувством покидала бы родину, уж поверьте.
— Поэтому взялись за работу, которая уводит подальше от дома? — Маркби понимал и принципиальную глупость вопроса, и его скрытый смысл, подтвержденный брошенным на
Мередит задумчиво смотрела на его салат, как будто озадаченная компонентами. Инспектор и сам начал серьезно над ними задумываться.
— Почему берешься за ту или иную работу? — тихо проговорила Мередит. — Почему вы стали полицейским?
— Из восхищения перед практическим применением закона и перед тем, что нынче принято называть «преступным умыслом». Моя сестра — солиситор, причем очень хороший, но копаться в бумагах, разбирать мелкий шрифт — это не для меня.
— Видно, вся ваша семья верно служит закону.
Маркби усмехнулся:
— Судьи не хватает.
— Судья, — серьезно заметила Мередит, — должен обладать особыми качествами. Должен быть отчужденным, бесстрастным, не поддаваться эмоциям, твердо верить, что ухватил в клубке верную ниточку.
— Нет, — возразил Маркби, — таким должен быть детектив.
Мередит пристально на него посмотрела, и он сокрушенно подумал, что эта женщина не имеет понятия о возможностях своих ореховых глаз, обрамленных густыми ресницами.
— Ну а я хорошо усваиваю языки, люблю путешествовать, готова копаться в бумагах в разумном количестве, не возражаю против вызовов в неурочное время… Мне моя работа нравится и подходит. — Мередит наклонилась за сумкой. — Очень жаль, что не смогу с вами посидеть. Рада была повидаться. Ешьте свой салат на здоровье.
Она застала его врасплох — он только что набрал полный рот. Попытался встать, вцепился в скатерть, сбросил со стола меню в пластиковой обложке.
— Не трудитесь, — милостиво кивнула Мередит и вышла, пока Маркби что-то шамкал с набитым ртом. Увидел, как она задержалась у кассы, оплачивая счет. На него больше не оглянулась. Старший инспектор оттолкнул тарелку с несъеденным салатом.
Мередит вернулась к машине, уселась, глядя невидящими глазами в лобовое стекло. Хорошо, один суп заказала, а то одним бы подташниванием не обошлось. Глупо, что простая краткая беседа так ее взбудоражила, но это объясняется двумя причинами.
Первая, разумеется, Сара. В актерском мастерстве бедняжка близко не сравнится с матерью, и Маркби во время беседы в участке наверняка понял, что она что-то скрывает. Может быть, уже выяснил, что Сара виделась с Лорримером за день до смерти, несмотря на ее заверения, будто они давно не встречались? Сообразил, что, возможно, она была последней, кто его видел и с ним разговаривал? По общепринятому мнению, последний видевший жертву чаще всего оказывается убийцей. Впрочем, отравление — дело другое, особенно в данном случае, когда оно совершалось постепенно, на протяжении определенного периода времени. Лучше бы Сара сказала инспектору правду. Умолчание только усугубляет тяжелую ситуацию. Сначала говоришь не совсем откровенно, потом приходится врать и выкручиваться. А потом уже не отмоешься.