Злой король
Шрифт:
Моё прозрачное платье даёт понять, что на мне нет защиты. Они не знают, что Даин помог мне. Они считают, что я полностью восприимчива к чарам.
Я могу притворяться. Я смогу сделать это.
Я плаваю, сохраняя своё лицо как можно более пустым. Орлаг пристально смотрит в мои глаза, и мучительно трудно не отводить взгляд, удерживать лицо открытым и искренним.
— Мы твои друзья, — говорит Орлаг, гладя меня по щеке длинными ногтями. — Ты очень сильно нас любишь, но никогда не должна говорить о том, насколько, за переделами этой
— Да, — с готовностью говорю я.
— Что бы ты сделала для меня, маленькая рыбёшка? — спрашивает она.
— Что угодно, моя королева, — говорю я ей.
Она смотрит через стол на Балекина.
— Ты видишь? Вот как это делается.
Он кажется угрюмым. У него высокая самооценка и он не любит, когда его ставят на место.
Старший из детей Элдреда, он обижался на отца за то, что он не рассматривал его как короля всерьёз. Я уверена, что он ненавидит то, как Орлаг говорит с ним. Если бы ему не нужен был этот союз, и он не был бы в её владениях, я сомневаюсь, что он бы это допустил.
Возможно, здесь есть разница для меня.
Вскоре на тарелках, наполненных воздухом, появляются невероятные блюда, и остаются сухими до тех пор, пока их не начнут есть.
Сырая рыба, нарезанная в различных формах. Устрицы с ароматными жареными водорослями. Икра, сверкающая красным и чёрным.
Я не знаю, разрешено ли мне есть без разрешения, но я голодна, поэтому готова рискнуть выговором.
Сырая рыба мягкая и смешана с небольшим количеством зелени. Мне это не нравится, но я ем. Я быстро глотаю три розовых полоски тунца.
Моя голова всё ещё болит, но живот чувствует себя лучше.
Когда я ем, думаю о том, что должна делать дальше: внимательно слушать и вести себя так, будто я им доверяю, как будто я им верна. Чтобы сделать это, я должна представить себе хотя бы тень этого чувства.
Я смотрю на Орлаг и представляю, что именно она, а не Мадок, воспитывала меня, что я была сводной сестрой Никасии, которая иногда была злой, но всё равно заботилась обо мне. На Балекине моё воображение искажается, но я не стараюсь думать о нём как о новом члене семьи, как о том, кому я доверяю, потому что все остальные так и делали.
Я поворачиваюсь обратно к ним и улыбаюсь, щедро и ярко, и эта улыбка почти не похожа на ложь.
Орлаг смотрит на меня:
— Расскажи мне о себе, маленькая рыбёшка.
Улыбка почти дрожит, но я концентрируюсь на своём заполненном желудке, на удивлении и красоте пейзажа.
— Мало чего интересного, — говорю я. — Я смертная девушка, которая выросла в Фейриленде. Это самое интересное во мне.
Никасия хмурится.
— Ты целовала Кардана?
— Это важно? — требует Балекин. Он ест устриц, накалывая их одну за другой на крошечную вилку.
Орлаг не отвечает, просто кивнув в сторону Никасии. Мне не нравится, что она так делает, что считает свою дочь выше Балекина. Хорошо
— Важно, если по этой причине он не согласился на союз с Подводным миром, — говорит Никасия.
— Я не знаю, должна ли я ответить, — говорю я, оглядываясь по сторонам с чем-то, как я надеюсь, похожим на замешательство. — Но да.
Никасия морщится. Теперь, когда я «зачарована», она, кажется, не думает, что при мне она должна притворяться стойкой.
— Больше, чем один раз? Он тебя любит?
Я не понимала, как сильно она надеялась, что я лгу, когда я сказала ей, что поцеловала его.
— Не раз, но нет. Он не любит меня. Ничего подобного.
Никасия смотрит на свою мать, склонив голову, показывая, что получила все ответы, которые хотела услышать.
— Твой отец, наверное, очень зол на тебя за то, что ты разрушила его планы, — говорит Орлаг, переводя разговор в другое русло.
— Так и есть, — говорю я. Коротко и сладко. Я не должна лгать.
— Почему генерал не рассказал Балекину о происхождении Оука? — продолжает она. — Разве это не было бы проще, чем прочесать каждый дюйм Эльфхейма в поисках принца Кардана после пропажи короны?
— Я не совсем в нём уверена, — говорю я. — Не тогда и определённо не сейчас. Я знаю только, что у него была причина.
— Несомненно, — говорит Балекин. — Он хотел меня предать.
— Если бы Оук стал Верховным королём, то Эльфхеймом правил бы Мадок, — говорю я, потому что они ничего не знают.
— И ты не хотела этого, — слуга подходит с маленьким платком, наполненным рыбой. Орлаг царапает одну длинным ногтем, в результате чего тонкая полоска крови змеится ко мне по воде. — Интересно.
Поскольку это не вопрос, мне не нужно отвечать.
Несколько других слов начинают убирать тарелки.
— И ты бы отвела нас к Оуку? — спрашивает Балекин. — Отведёшь нас в мир смертных и заберёшь его у своей старшей сестры, чтобы привести к нам?
— Конечно, — лгу я.
Балекин бросает взгляд на Орлаг. Если бы они поймали Оука, могли бы воспитывать его в Подводном мире, могли бы женить его на Никасии, могли бы создать собственную линию Гринбрайр, верную морю. Помимо Балекина, у них будут варианты доступа к трону, что не может его порадовать.
Длинная игра, но для фейри это разумный способ играть.
— Это существо — Гримсен, — спрашивает Орлаг у своей дочери. — Ты действительно думаешь, что он может сделать новую корону?
Моё сердце на мгновение замерло. Я рада, что никто на меня не смотрел, потому что вряд ли я могла скрыть свой ужас сейчас.
— Он создал Кровавую корону, — говорит Балекин. — Если он сделал её, то наверняка сможет сделать и другую.
Если им не нужна Кровавая корона, то им не нужен и Оук. Им не нужно воспитывать его, не нужно, чтобы он одел корону на голову Балекина, он вообще не нужен.