Злой король
Шрифт:
— Я понимаю, — говорю я. Слуга принес мне больше не пресной воды, а вина. Я пью его жадно, не заботясь о странном послевкусии или о том, как оно отдает в голову.
Балекин даёт мне больше команд, и я стараюсь слушать, но к тому времени, как он уходит, у меня кружится голова от вина, я измучена и больна.
Я сворачиваюсь калачиком на холодном полу своей камеры и на мгновение, прямо перед тем, как закрыть глаза, я могу почти поверить, что нахожусь в большой комнате, которую они вызвали для меня своим очарованием. Сегодня камень похож
Злой король. Глава 24.
На следующий день в моей голове будто стучат барабаны, когда меня вновь одевают, и волосы вновь заплетают. Мерфолк одел меня в мою собственную одежду — серебряное платье, которое я надевала на свадьбу Тарин, теперь выцветшее от воздействия соли и измученное от того, как с ним обращались подводные существа. Они даже одевают ножны Заката на меня, хотя металл заржавел, а кожа выглядит так, будто кто-то откусил пару кусочков.
Затем меня ведут к Балекину, одетому в цвета и символы Подводного мира. Он смотрит на меня и одевает в уши серьги с жемчугом.
Королева Орлаг собрала огромную процессию морского народа. Мерфолки, наездники на огромных черепахах и акулах, селки в форме тюленей, всё они рассекают воду. Люди на черепахах несут длинные красные знамёна, что развеваются из-за течения позади них.
Я сижу на черепахе, рядом с русалкой с двумя тонкими ножами. Она крепко сжимает меня, и я не боюсь, хотя это и даётся трудно. Страх ужасен, но сочетание страха и надежды ещё хуже. Я слоняюсь между ними, моё сердце колотится так быстро, дыхание учащается, что кажется, что мои внутренности вот-вот распадутся на куски.
Когда мы начинаем подниматься вверх и вверх, меня охватывает чувство нереальности.
Мы находимся на узком участке между Инсвилом и Инсмиром.
На берегу острова Кардан сидит на сером коне в плаще на меховой подкладке. Он выглядит очень царственно. Окружён рыцарями в золотых и зелёных доспехах. С одной стороны — Мадок на чалой лошади. С другой стороны Нихуар. На деревьях множество лучников. Казалось, кованое золото дубовых листьев на короне Кардана светится в тусклом свете заката.
Я дрожу. Я чувствую, что могу распасться на кусочки.
Орлаг говорит со своего места в центре нашей процессии:
— Король Эльфхейма, как мы и договаривались, теперь, когда ты заплатил мою цену, я обеспечила безопасное возвращение твоего Сенешаля. И я привожу её к вам в сопровождении нового посла Подводного мира — Балекина из линии Гринбрайр, сына Элдреда, вашего брата. Мы надеемся, что этот выбор вас порадует, так как он знает так много земных обычаев.
Лицо Кардана невозможно прочитать. Он не смотрит на своего брата. Взгляд его неотрывно устремлен на меня. Всё в его поведении — лёд.
Я маленькая, уменьшенная, бессильная.
Я смотрю вниз, потому что если не сделаю этого, то буду вести себя глупо. «Ты заплатил мою цену», — сказала ему Орлаг. Что он мог сделать для моего возвращения?
— Ты обещала привести её целой и здоровой, — говорит Кардан.
— И ты видишь, что так и есть, — говорит Орлаг. — Моя дочь Никасия, Принцесса Подводного мира, поможет ей на земле своими чарами.
— Поможет? — говорит Кардан. — Ей не нужна помощь. Ты слишком долго держала её в сырости и холоде.
— Возможно, ты больше не хочешь её, — говорит Орлаг. — Может, ты бы заключил сделку, чтобы получить что-то другое вместо неё, Король Эльфхейма.
— Я заберу её, — говорит он, одновременно собственнически и презрительно. — И мой брат будет твоим послом. Всё будет так, как мы договорились. — Он кивает двум стражам, которые идут туда, где я сижу, и помогают мне спуститься и идти. Мне стыдно за свою неустойчивость, за свою слабость, нелепость того, что я до сих пор одета в совершенно неподходящее платье Орианы для праздника.
— Мы ещё не объявили войну, — говорит Орлаг. — Но мы ещё не заключили перемирие. Хорошо обдумай свой следующий ход, король, теперь, когда ты знаешь цену неповиновения.
Рыцари ведут меня на землю мимо других людей. Ни Кардан, ни Мадок не оборачиваются, когда я прохожу мимо. Повозка ждёт немного дальше среди деревьев, и меня садят внутрь.
Один рыцарь снимает свой шлем. Я видела её раньше, но не знаю, кто это.
— Генерал поручил мне отвезти вас домой, — говорит она.
— Нет, — говорю я. — Я должна ехать во дворец.
Она не противоречит мне, но и не уступает.
— Я должна сделать то, что он говорит.
И хотя я знаю, что должна сражаться, сегодня я бы не стала этого делать. Я позволяю ей закрыть дверь кареты. Откидываюсь назад на сиденье и закрываю глаза.
Когда я просыпаюсь, лошади поднимают пыль перед поместьем Мадока. Рыцарь открывает дверь, и Гнарбон забирает меня из кареты так же легко, как я могла бы поднять Оука, как будто я сделана из веток и листьев, а не из плоти. Он несёт меня в мою старую спальню. Таттерфелл ждёт нас. Она расчёсывает волосы и снимает с меня платье, унося с собой Закат, затем переодевает меня. Другой слуга ставит поднос с чашкой горячего чая и тарелкой с олениной, истекающей кровью на тост. Я сижу на ковре и ем, змакая кусок хлеба с маслом в мясной сок.
Я там же засыпаю. А когда просыпаюсь, Тарин трясёт меня за плечи.
Я моргаю несколько раз и встаю на ноги.
— Я встаю, — говорю я. — Как долго я там лежала?
Она качает головой.
— Таттерфелл говорит, что ты была здесь весь день и ночь. Она побеспокоилась о том, что у тебя человеческая болезнь, и поэтому прислала за мной. Давай, по крайней мере, ты ляжешь в кровать.
— Ты сейчас замужем, — говорю я, вспоминая об этом внезапно. С этим приходит воспоминание о Локке и всадниках, серёжках, которые я должна была ей подарить. Всё это так, так далеко.