Злой король
Шрифт:
Я снова отправилась в путь, чувствуя себя менее шаткой. Когда я прохожу через кухню, я почти ничего не нахожу из еды, только горбушку твёрдого хлеба, которую я грызу, когда иду по темноте.
Дворец Эльфхейма — массивный холм. Большинство важных залов — включая огромный тронный зал — под землёй. На вершине находится дерево, корни которого уходят глубоко-глубоко, намного дальше, чем корни обычного дерева, и это, несомненно, было благодаря магии. Однако под деревом есть несколько комнат, в которых тонкие кристаллы пропускают свет. Это не очень роскошные комнаты, как та,
Эта комната теперь опечатана, двойные двери заперты и закрыты, так что проход в королевские комнаты недоступен. Было бы невозможно попасть внутрь комнаты из дворца.
Но я собираюсь подняться на холм.
Тихо и незаметно я отправилась в путь, погружая два моих ножа в грязь, подтягиваясь, втискивая ноги в камни и корни, и затем снова и снова делая это. Я поднимаюсь все выше и выше. Я вижу летучих мышей, кружащих над головой и замирающих, и надеюсь, что они не чьи-то шпионы. Сова ухает с ближайшего дерева, и я понимаю, сколько существ может наблюдать за мной. Все, что я могу сделать, так это идти быстрее. Я почти добралась до первых окон, когда слабость поражает меня.
Я стискиваю зубы и стараюсь не обращать внимания на дрожание рук, неустойчивость моего шага. Я дышу слишком быстро, и все, что я хочу сделать, это дать себе отдохнуть. Я уверена, однако, что если я это сделаю, мои мышцы расслабятся, и я не смогу начать снова. Я продолжаю идти, хотя все моё тело болит.
Затем я вонзаю один из ножей в грязь и пытаюсь подняться, но моя рука слишком слаба. Я не могу этого сделать. Я смотрю вниз по крутому скалистому холму на мерцающие огни у входа в холм. На мгновение моё зрение расплывается, и мне становится интересно, что произойдёт, если я просто расслаблюсь.
Это глупая мысль. Случилось бы вот что: я скатилась бы с холма, ударилась бы головой и действительно сильно поранилась бы.
Я держусь, карабкаясь к стеклу. Я достаточно много раз просматривала карты дворца, и мне нужно заглянуть в три, прежде чем я нахожу правильное. Оно показывает только тьму, но я приступаю к работе, разбивая кристалл ножом, пока тот не треснул.
Я натягиваю рукав дублета и отбиваю оставшиеся кусочки. Затем я проваливаюсь во тьму комнат, покинутых Карданом. Стены и предметы обстановки все ещё пахнут дымом и кислым вином. Я пробираюсь на ощупь к шкафу.
Оттуда легко открыть проход и пройти по коридору вниз по спиральной дорожке к королевской комнате.
Я проскальзываю в комнату Кардана. Хотя ещё не рассвет, мне повезло. Комната пуста, никакого веселья. Придворные не дремлют ни на подушках, ни в своей постели. Я иду туда, где он спит, и прижимаю руку к его рту.
Он просыпается, борясь с моей хваткой. Я прижимаюсь достаточно сильно, чтобы почувствовать его зубы на моей коже.
Он хватает меня за горло, и на мгновение я боюсь, что я недостаточно сильна, что мои тренировки недостаточно хороши. Затем его тело полностью расслабляется, как будто узнавая, кто я.
Он не должен так расслабляться.
— Он послал меня убить тебя, — шепчу я ему на ухо.
По его телу пробежала
Я убираю руку с его рта, и я нервничаю, оказавшись здесь, в той самой кровати, в которой я чувствовала себя слишком человечной, чтобы лежать рядом с тем, кто ужасает меня тем, что заставляет испытывать чувства к нему.
— Балекин и Орлаг планируют твоё убийство, — говорю я взволнованно.
— Да, — говорит он лениво. — Так почему я вообще проснулся?
Я краснею от физической близости с ним — мгновения, когда он, едва проснувшись, затащил меня на себя.
— Потому что меня трудно очаровать, — говорю я.
Это заставляет его тихо рассмеяться. Он протягивает руку и касается моих волос, прослеживает впадину моей скулы.
— Нужно было сказать об этом брату, — говорит он с мягкостью в голосе, к которой я совершенно не готова.
— Если бы ты не позволил Мадоку запретить мне видеться с тобой, я могла бы рассказать тебе всё это раньше. У меня есть информация, которая не может ждать.
Кардан качает головой.
— Я не знаю, о чем ты говоришь. Мадок сказал мне, что ты отдыхаешь, и что мы должны дать тебе поправиться.
Я нахмурилась.
— Я вижу. А тем временем Мадок, несомненно, займёт моё место в качестве твоего Сенешаля, — говорю я Кардану. — Он приказал твоей охране не пускать меня во дворец.
— Я дам ему другие распоряжения, — говорит Кардан. Он садится на кровать. Он голый по пояс, его кожа серебристая в мягком сиянии волшебных огней. Он продолжает смотреть на меня таким странным образом, как будто никогда не видел меня раньше или как будто думал, что никогда не увидит меня снова.
— Кардан? — говорю я, его имя звучит странно на моем языке. — Представитель Двора Термитов пришла ко мне. Она мне что-то сказала…
— То, что они попросили в обмен на тебя, — говорит он. — Я знаю всё, что ты скажешь. Это было глупо — соглашаться заплатить их цену. Это противоречит моим правилам. Что это была проверка моих уязвимостей, и что я провалил её. Даже Мадок полагал, что это было предательством моих обязательств, хотя его альтернативы тоже были не совсем дипломатическими. Но ты не знаешь Балекина и Никасию так же, как я — лучше пусть они думают, что ты важна для меня, чем верят в то, что они могут делать всё, что пожелают без каких-либо последствий.
Я боюсь представить, что было бы, если бы они относились ко мне не как к чему-то ценному и хрупкому.
— Я много размышлял с тех пор, как ты ушла, и есть кое-что, что я хотел бы сказать. — Лицо Кардана серьёзное, насколько он может себе позволить — такое редкое выражение. — Когда мой отец отослал меня, сначала я попытался доказать, что я совсем не такой, как он думал. Но когда это не сработало, я старался быть тем, кем он считал меня. Если он думал, что я плохой, я был только хуже. Если он думал, что я жесток, я был ужасен. Я бы оправдал все его ожидания. Если я не мог получить его милость, я получал его гнев.