Змеи и серьги (Snakes and Earrings)
Шрифт:
– Да, я, может, на драконе остановлюсь. Вот этот – тот, который у Амы, да?
– Точно. Форма немножко другая, но основа – этот рисунок
Шиба-сан оперся о прилавок и смотрел, как я все листаю и листаю страницы.
– А ведь Ама не знает, что ты сейчас здесь, так?
Поднимаю глаза. У Шиба-сан на губах – тонкая улыбочка, а взгляд – нехороший, наглый.
– Нет, – отвечаю, – не знает.
– Ты не говори ему, что я тебе свой номер мобильника дал, – говорит Шиба-сан, и выражение лица у него делается вполне серьезным. Мне любопытно, сколько
– А если Ама… – начинаю, но прикусываю язык
Шиба-сан усмехается, глядя в потолок, потом опускает глаза, ловит взглядом мои. Спрашивает:
– Хочешь узнать про него побольше? – и плечами пожимает.
– Да нет, если честно, то, наверно, не хочу, – говорю.
– Вот и славно, – отвечает он безразлично. Выходит из-за прилавка, потом – из магазинчика. Секунд через десять дверь открывается, он входит обратно.
– Ты что делал?
– Магазин закрыл. У меня – важный клиент.
– А, ну тогда ладно, – отвечаю с полным равнодушием и снова утыкаюсь в картинки. Наконец мы идем в заднюю комнату – обсудить, на каком дизайне я остановилась. Шиба-сан с потрясающей скоростью делает один великолепный набросок за другим. Я – человек, начисто лишенный таланта к живописи, – дико завидую его способностям.
– Знаешь, на самом деле я еще не уверена. Я что имею в виду – тату, они же на всю жизнь делаются, так я, раз уж собираюсь себе набить, хочу самую красивую, какую только можно сделать, примерно так..
Опираюсь подбородком о кулак Пальцем провожу по контурам дракона, нарисованного Шибой-сан.
– Точно. Я в том смысле, что сейчас, конечно, можно и лазером свести, но чаще всего – назад дороги нет. Хотя вот мне, к примеру, достаточно будет просто волосы отрастить. – Он касается, рукой летящего дракона на голове.
– Но ведь у тебя это – не единственная татуировка, да?
– Ясно. Охота поглядеть на остальные? – Он ухмыляется.
Я киваю. Он стаскивает свою футболку с длинными рукавами. Обнажается тело, больше похожее на картину. Линии и яркие краски – на каждом сантиметре кожи… он поворачивается, демонстрирует спину, на которой – комбинация из дракона, свиньи, оленя, бабочек, пионов, веток цветущей вишни и сосны.
– Иношикачо*! – вскрикиваю я.
– Ну да. Я вообще люблю карты Ханафуда**.
– Знаешь, а тебе еще клевера и красных кленовых листьев не хватает.
– Знаю. Увы, но свободного места уже не было!
Я уже начинаю удивляться, как может он так пофигистски к этому относиться… но он снова оборачивается, и мне в глаза бросается еще одно животное, набитое у него на предплечье, – ОДНОРОГОЕ животное.
– Кирин***? – спрашиваю.
– Да, – говорит, – эта тату – моя любимая. Священное животное. Не ступает на свежую траву. Не ест сырой пищи. Наверно, можно сказать, он – бог звериного царства.
* Иношикачо – сложная выигрышная комбинация карт во время традиционной игры в Ханафуда.
** Ханафуда – одновременно и название колоды старинных японских карт с изображением растений и животных (как
*** Кирин – волшебное животное в японском фольклоре.
– Что-то я не припоминаю, чтоб у Кирина рог был…
– Вообще-то легенда о Кирине к нам из Китая пришла, и китайцы считают – есть у него рог, растущий прямо из плоти.
Смотрю на Кирина у него на предплечье. Твердо говорю: «Вот оно – то, что Я ХОЧУ!»
Шиба-сан – совершенно на него не похоже – просто дара речи лишился на минуту. Наконец выговорил:
– Мужик, который мне это набивал, был одним из величайших мастеров татуировки в Японии. – Помолчал. – Я сам еще никогда Кирина не набивал.
– Ну а его попросить мне тату сделать можно?
– Можно было бы, – отвечает. И спокойненько так, без тени юмора, прямо в глаза мне глядя, продолжает: – Можно было бы, да только помер он. Покончил жизнь самосожжением, а в руках изображение Кирина держал. Правда, ОЧЕНЬ в духе Акутагавы Рюноскэ? Он, наверно, вообще зря вот так набивал направо-налево образ священного животного… может, и вызвал на себя его гнев. Кто знает, а вдруг сделаешь ты себе тату Кирина, Луи, и тоже проклята будешь?
Шиба-сан рассказывал – а сам все своего Кирина поглаживал… Несколько минут мы помолчали. Я подольше задержалась взглядом на Кирине.
– По-любому, – заговорил он снова, – в Кирине сочетаются черты оленя, быка, волка и еще хрен знает скольких зверей. Такое рисовать – до черта ж времени и сил уйдет.
– Но я только это и хочу. Пожалуйста, Шиба-сан! Ну, может, если так уж сложно, ты мне хоть временную тату нарисуешь? – умоляю его.
Шиба-сан, с видом весьма раздраженным, прищелкнул языком и проворчал:
– Ладно, в таком случае – сделаю.
– ДА!!! Спасибо, Шиба-сан!
– Я тебе такую временную нарисую – она долго продержится. А что на фоне хочешь?
Я немножко подумала, потом опять по-быстрому проглядела образцы.
– Вот. – Я постучала ногтем по рисунку. – И очень хочу скомбинировать все с драконом, как у Амы.
Шиба-сан взглянул на дракона. Пробормотал:
– Ясно… – похоже, больше самому себе, чем мне. – Я впервые Кирина делать буду, так что мне, наверно, и самому легче – с чем-нибудь привычным его скомбинировать.
– Хочу примерно такого же размера, как у Амы, и еще – чтобы было прямо на спине. Сколько мне это будет стоить?
Он делает вид, что раздумывает, выдерживает театральную паузу и наконец говорит:
– Хм-м… как насчет… трахнуться разок? – Говорит – и смотрит на меня искоса.
– Только и всего? – посылаю ему насмешливый взгляд. Он впился в меня глазами – садизм, дремлющий внутри, рвется на свободу.
– Раздевайся, – приказывает он.
Так. Встаю. Платье без рукавов, мокрое от пота, липнет к телу. Опускаю молнию. Чувствую спиной прохладный сквознячок. Позволяю платью соскользнуть на пол. Он оглядывает меня с головы до ног, на лице – полное отсутствие интереса. Потом говорит: