Змеиная прогулка
Шрифт:
«Именно то, что я сказал. Раскачивать лодку можно только до определенного момента, а потом она раскачивается обратно».
Годдард сказал: «Хорошо, а каков итог? К чему ты клонишь?
«Я не вижу никакого вреда в том, чтобы рассказать вам. Аутрам устроил твоему боссу такую же аферу.
— Думаю, я могу догадаться, — пробормотал Ренч Лессинг.
«Не могли бы вы? Короче говоря, мы не игнорируем выдающихся евреев; мы спасаем их. Наши агенты, временно переодетые в специальные подразделения вашей полиции ФАЗЫ, перевозят их в удобные… и отдаленные… лагеря содержания, пока ваше движение не исчерпает себя и не
Никто не говорил.
— Смотри, — сказал Коринек своим высоким тонким голосом. «В Америке, в мире есть определенные реалии, с которыми вам придется жить. Мощное еврейское присутствие — одно из них. Не тотальный контроль, не секретный заговор. По крайней мере, мы так не воспринимаем».
«Вечеринка…!» — начал Годдард. «Мы не потерпим».
«Вечеринка? Какая партия? Не обманывайте себя! Годдард, позволь мне объяснить проще. Вы и ваша «партия» — уроды, аномалии, кучка маргинальных сумасшедших, которые воспользовались ужасной катастрофой и больным стариком, чтобы захватить власть. Остальным из нас не нужны вы, ваша партия, ваш Винсент Дом или ваши надуманные неонацистские теории!»
Годдард поднялся и возвышался над столом. «Уроды! Дерьмо! Американское большинство с нами! Вы — аномалии… застегнутая на все пуговицы либеральная «элита»… денежные люди… самопровозглашенные «культурные» аристократы… херня «Гражданские права», которую никто не хочет… даже негры, у которых есть полный желудок Еврейские помещики и купцы и покровительствующие либеральные благодетели! Мы Америка!» Он потянулся за своей фуражкой. «Посмотрим, что скажет по этому поводу президент Аутрам!»
«Вы увидите, что президент по существу согласен с моей точкой зрения. Он хочет, чтобы негры и некоторые другие… э-э… неассимилируемые меньшинства исчезли. Но он готов работать с традиционными интересами, чтобы сохранить наших еврейских граждан».
«Традиционные интересы?» — повторил Годдард. «Традиционные деньги, традиционные средства массовой информации, традиционная еврейская власть! Несмотря на все, что сделал Утрам, евреи и их пособники все еще держат эту страну мертвой хваткой! В мире!»
«Мы не выбросили ни одного еврея», — весьма разумно вставил Ренч тем же тоном, каким он читал лекции незавершенным. «Конечно, их отправляют в колонии Иззи в России, но никто не мешает им забрать свое личное имущество и все, что они могут там использовать, что бы ни говорила пропаганда Ди-Нет».
«Мы думаем, что наши евреи здесь ценны. Они добавляют нашему обществу множество культурных аспектов».
«Проклятье!» Годдард вспыхнул. «Некоторые из нас не боятся называть вещи своими именами! Мы устали от евреев! У нас уже было такое с евреями! Две тысячи лет мы беспокоимся о евреях… за или против! Мы их выгнали, мы их унизили, мы были с ними любезны, мы пригласили их войти, мы сделали все возможное, чтобы исправить «прошлые ошибки», у нас есть опустились на колени и извинились за то, что обвинили их в убийстве Христа…! И что они делают? Они работают день и ночь, чтобы обескровить нас, ниспровергнуть наши ценности, подчинить нас и переделать по своему образу и подобию! Мы найдем ваши «лагеря» и посадим ваших «выдающихся евреев» ближайшим самолетом в Уфу! Если ты встанешь у нас на пути».
«Что ты сделаешь? Вооруженные силы наши».
«Бред
«Некоторые из этих людей не такие, как вы думаете. Другим придется очень скоро уйти в отставку или оказаться под стражей. Ваши кадры? Полковник Лессинг, я полагаю, ваши подразделения сейчас находятся в Квебеке, наблюдая за красивыми осенними листьями.
— Как, черт возьми, Аутрам мог на это согласиться? — задумался Ренч. «В последний раз Малдер разговаривал с ним…?»
«Деньги?» — предположил Лессинг. «Власть?»
«Не может быть. Раньше Аутрам никогда не делал «пожертвований» для изменения своего мнения или своего голоса. И у него есть сила. Сила, которую он слишком болен, чтобы больше использовать.
— Возможно, это твой ответ.
Лиза поднялась и поправила юбку. Дымчато-серая шелковистая ткань мерцала при ее движении. «Думаю, мы услышали достаточно».
Коринек тоже поднялся на ноги — бледная, сплошная стена человека. «Мы дадим вам время разобрать ваш партийный аппарат и заползти обратно в деревню. Месяц. Больше не надо. После этого нас ждут судебные процессы по делу об измене, проверки налоговой службы… арест, тюремное заключение и все остальное, что нам придется сделать, чтобы избавиться от тебя!»
— Приятно снова встретиться с вами, — приветливо заметил Ренч.
Коринек погладил свою белую, как рыбье брюшко, челюсть и смотрел, как они уходят.
Горди Монк встретил их снаружи у их машины. Рядом с работающими двигателями стояли еще три машины сопровождения. «Только что звонил секретарь президента», — сообщил им телохранитель. «Мистер. Малдер спускается.
По гневному цвету щек Малдера они могли видеть, что его встреча с Аутрамом прошла так же, как и их встреча с Коринеком. Он не сказал ни слова. Годдард сел в свой бронированный лимузин PHASE, сделал знак «увидимся позже» и умчался, оставив Малдера и остальных забраться в свою машину. Они встретятся в штаб-квартире партии в Вашингтоне, в большом отеле на М-стрит, который был конфискован после того, как Старак превратил его владельцев в постоянных отсутствующих арендодателей.
Пока они ехали. Ренч вылез из форменной куртки, хотя сырое октябрьское утро не было жарким. Они свернули на Пенсильвания-авеню и направились к Вашингтон-серкл.
— Остановите машину, — приказал Ренч. Монк послушно остановился на обочине.
Малдер наклонился вперед и прошептал: «Думаешь, это сработает?»
Ренч подал пальцем сигнал, предупреждающий о вероятности появления микрофонов. Вслух он сказал: — Горди, посмотри, не случилось ли что-нибудь с двигателем, ладно? Эта проклятая штука снова накаляется. Их шофер вышел и поднял капот.
Лизе и Лессинг не сказали, что должно было произойти. Это была стандартная партийная политика: чем меньше тех, кто знал, тем меньше ошибок. Они наблюдали, как Ренч открыл отделение в подлокотнике и достал завернутый в пластик предмет длиной около десяти дюймов. Покрытие оторвалось, и мы увидели нечто похожее на омара из иссиня-черного металла. Ренч пробормотал, что «посмотрел, что не так с машиной», открыл дверь и умудрился бросить пальто в сточную канаву. Он с отвращением выругался. Когда он снова поднял одежду, омар уже исчез в решетке у обочины.