Змеиное варенье
Шрифт:
— Где госпожа Хризштайн сейчас?
Снежка недоуменно вытаращила на меня воловьи глаза и пожала плечами:
— Шоколад понесла. Да вы послушайте, что люди сказывают про…
— Кому понесла? — перебил я ее.
— Так жениху ейному, воягу этому. Может, хоть задобрит его, а то сказывают, что он уехать собирается, а жениться и вовсе…
Но я уже не слушал, сорвавшись с места. Пусть только посмеет!..
До покоев вояга я даже не добрался. На входе в Гостевую часть дворца дежурили свирепого вида стражники из свиты Густава, которые преградили мне путь.
— Госпожа Хризштайн у вояга? — холодно спросил я, едва
— Велено не беспокоить, — отозвался один из здоровяков, в его речи слышался чуть заметный северный акцент.
— Ее срочно требует к себе… великий князь, — не моргнув глазом, соврал я. — Дело государственной важности!
Стражники неуверенно переглянулись, потом покачали головой.
— У нас приказ. Пусть ваш капитан охраны…
— Сбежало отродье змеиной колдуньи. И разгуливает по дворцу. Охотится за госпожой Хризштайн. Если ваш вояг с ней, то ему грозит опасность, — я угрожающе надвинулся на стражника. — У вас достаточно сноровки, чтобы успеть закрыть своего повелителя от змеиного укуса? От богопротивного колдовства? От мучительной смерти? От…
— Ладно, ладно! — испуганно попятился здоровяк, пропуская меня. — Улаф, проводи святого отца.
— А чего сразу я? — возмутился второй, бледнея лицом. — Нечестно же…
Но я уже подтолкнул Улафа в спину.
— Быстрее!
Я постучал в массивные двери внутренних покоев вояга только для вида, почти сразу распахнув их и войдя внутрь.
— Простите, ваша светлость!.. — громко начал я и тут же осекся, подавившись словами.
На застеленном шкурами кресле, словно на троне, восседал вояг, а рядом на полу, у его ног, сидела Лидия с подносом снеди. В простом темном платье она казалась послушной рабыней у ног повелителя, которому подавала еду. Невыносимая белизна ее босых ног и обнаженных щиколоток обожгла мне зрение.
— Как вас сюда пустили? — холодно спросил вояг, обмакивая в шоколад кусочек сыра.
Лидия повернула ко мне бледное напряженное лицо и взглянула с ненавистью, облизнув губы, а я поспешил ответить.
— Послушнице Лидии, — подчеркнул я, мысленно представляя кляп у нее во рту, — грозит опасность…
— В моих покоях ей ничего не угрожает, святой отец, — вояг покровительственно положил руку на ее плечо, и у меня потемнело в глаза.
— Колдовство. Змеиная колдунья. Оставила потомство. Змеиные выродки. Придут за ней. За шоколадом, – я шагнул вперед, ничего не видя перед собой, и толкнул поднос из ее рук, опрокидывая чашу с напитком. – И за вами. У меня приказ. Ордена Пяти. Обеспечить безопасность. Немедленно. Сопроводить послушницу. В монастырь. Святой Милагрос. Пока не поймают. Всех. Змеенышей.
Лидия вскочила на ноги, задыхаясь от злости и силясь нарушить молчание, но я уже перехватил ее запястье.
— Простите, ваша светлость! — и без оглядки потащил безумицу прочь.
Никто не посмел меня остановить. А на выходе я взял ее за шкирку, словно блудливую кошку, и показал стражникам.
— Видите ее? Она заражена. Безумием. Змеиным безумием. Не подпускайте ее к своему повелителю, если не хотите, чтобы и он… сошел с ума!
Я шел так быстро, что Лидия не успевала за мной, спотыкаясь на каждом шагу. Я молча тащил ее подальше от Гостевой части дворца, от похотливых лап вояга и от чужих ушей и глаз, понимая, что стоит мне остановиться, и я просто придушу заразу. От ее платья исходил горький запах шоколада, от
— Вы!.. — я потряс пальцем перед ее лицом. — Как посмели! Пойти к воягу! Я запретил!
— Вы меня… накажете? — глумливо ухмыльнулась Лидия и провела рукой по лифу платья. На ее пальце сверкнула алая драгоценная капля. — Прямо здесь? Вы же об этом мечтаете? Про мои "сочные нежные губки, которые совершенней лепестков роз и рубинов"?
Лидия ловко забралась рукой мне под мантию и дальше, в штаны, а потом мягко скользнула на колени.
Вспыхнувшая в сознании картинка была столь яркой и осязаемой, что я ужаснулся.
— Прекратите! — я схватил ее за волосы и силой вздернул на ноги. — Вы обалдели?
Она взглянула на меня синими мертвыми глазами и облизнула губы.
— Не подозревала за вами поэтических наклонностей… и других тоже…
Я стиснул в пальцах ее запястье и заставил поднять руку. Тот самый перстень с рубином. Убью рыжую паскуду!
— Дура! Это не я! С меня довольно ваших выходок! Отправитесь в монастырь! Или нет! На отшельничий остров! Чтоб уж наверняка!
Пока я говорил, мне все чудилось прикосновение ее пальцев к сокровенному, и не только пальцев, отчего низ живота сковала мучительная тяжесть. Лидия прильнула ко мне, смущая горько-сладким запахом, и жарко зашептала:
— Вы от меня не избавитесь, — она легко вывернула запястье и направила мою руку себе на грудь, туда, где под платьем горел символ. — Глупец… Я все узнала… Душевная и плотская близость…
Она расхохоталась, чуть запрокидывая голову и обнажая шею, а я тщетно пытался избавиться от блудливого наваждения, как запускаю пальцы в ее волосы… крепко сжимаю… целую припухшие губы… атлас шеи… потом заставляю… опуститься на колени… чтобы…
— Я тоже могу на вас влиять, — ее облик плыл перед глазами, сливаясь с тем, что возникал в голове. — Если не уберетесь с моей дороги, я… я заражу вас своим безумием… Сведу с ума, пробуждая похотливые желания… которые вы не сможете воплотить… Вы же не посмеете ко мне прикоснуться… чистоплюй… святоша… трус… Вы будете задыхаться от ревности… когда я пойду к воягу…
— Замолчите! — не выдержал я, встряхивая головой. — Зачем? Зачем вы творите эту мерзость? Убили… подожгли… выкрали архивы… Да прекратите! Прекратите внушать мне эту гадость!
И снова смешок, сводящий с ума легкой хрипотцой. Я зарычал и схватил ее за голову двумя руками, прижав безумицу к стене и уставившись в глаза.
— Я сильнее вас! — я смел все порочные фантазии, очистив разум и представив Лидию в целомудренном одеянии послушницы. — Моя вера сильнее вашего безумия! Так что заткнитесь!
Она скривилась, силясь что-то сказать и внушить, пыталась ударить меня по руке, но глаза оставались такими же мертвыми. Что с ними не так? Я отвлекся и чуть было не выпустил ее образ.
— Я всего лишь хочу вам помочь. Вы же больны. Когда у вас был последний приступ? Вы знаете, что ваши симптомы напоминают… — я понизил голос и зашептал, — напоминают "заморозку"… Ваш разум разбился… я не смог его собрать… не смог спасти…
Я отпустил образ, освобождая Лидию от молчания, и добавил: