Змеиные боги
Шрифт:
Он без доли заинтересованности скользнул взглядом по представившейся картине. Удивленно моргнул, вскинул вверх брови и расхохотался – снисходительно и грубо. Будто одна мысль о надругательстве его дико забавляла.
– Думаешь я насильник? Тогда зачем откачивал, куда проще заниматься раздеванием бессознательного тела. Ты замерзнешь в этом. Снимай.
Она упрямо мотнула головой. На всплеске адреналина тело не понимало, что весенняя прохлада опасна. Наоборот, Смоль казалось, что она горит. Плавится в вареве из страха, унижения и злости на собственную неосмотрительность. Глядя на
Катя не находит сил подняться, так и лежит, ощущая, как гадкий сучок впивается в позвонок где-то ниже лопатки. Смотрит на жалкие огрызки неба, которые видны через кроны деревьев и заново учится дышать. Пока его тень не падает на лицо, мужчина снова оказывается слишком близко. И то, что она увидела периферией зрения, заставляет резко повернуть лицо, распахивая губы в немом изумлении. Он был обнажен по пояс.
Высокий, поджарый, под неожиданно смуглой кожей проступают литые изгибы мышц, но качком он не кажется. Это скорее изящная красота, хищная и стройная. Незнакомец швыряет свой свитер ей на лицо резким движением, а сам разворачивается, принимается убирать мокрые волосы в косу. Почувствовав взгляд, поворачивает голову и снова смеется.
– Ты смотришь так, что теперь мне нужно нервничать?
– А, прости… И спасибо. Я Катя. – Она краснеет до корней волос, но взгляд от широкой спины с ямочками на пояснице отводит нехотя. Собственная одежда сдирается тяжело, слишком увлеченная этим занятием, Смоль не замечает, как меняется взгляд мужчины, усевшегося на траву рядом. Неспешно скользит по аккуратной груди, углублению пупка и мурашкам на светлой коже. О чем-то размышляя, он откинулся на вытянутые руки и сосредоточенно щурил глаза.
– Щек.
Его свитер был огромным, теплым и пах осенней листвой. Мерно выстукивая зубами трель, Смоль взялась за штаны. Уж лучше быть голой, чем в мокрой остывающей ткани. Как нельзя кстати вспомнилось, что она взяла не только теплые носки на смену, но и колготки. Одень одно на другое, будет не так зябко. Жаль, что о потере обуви она не подумала. Босиком идти будет слишком сложно. Бросив косой взгляд на коротко представившегося спасителя, она по-мужски протянула ему руку.
И его это снова позабавило. Открыто улыбаясь, он слегка сжал её пальцы, тряхнул пару раз и выпустил. А она плюхнулась со спущенными штанами рядом, принялась развязывать одинокий ботинок. Второй оставался где-то в воде и с ним она легко простилась. Это меньшая из возможных сегодня потерь.
– Ты местный? Ни разу тебя не видела.
– Можно сказать и так. Я живу недалеко.
– Соседняя деревня? – Она запнулась, поднимая на него голову. Говорил Щек нехотя, будто отмахиваясь от сыплющихся на него вопросов. А затем перешел в наступление.
– Ага, вроде того. Что ты здесь забыла, девочка Катя?
– Девочка? Посмотри на себя, у нас разница максимум в пять лет. Тогда ты мальчик? – Щек щурит опасно лукавые глаза, прикусывает губу. Ещё немного и снова обидно рассмеется, она тушуется и поспешно переводит тему. – Мы хотели посмотреть на курганы. Пишем научную
Стянув ботинок, Смоль сдавленно охает и вскакивает – фотоаппарат. Пропади он, и их старания окажутся напрасными. Сегодняшний риск был бы зря. В редкой траве камера находится быстро, но дрожащие от волнения пальцы не сразу нажимают на кнопку. Какое-то время аппаратура обиженно думает, мигает значок включения. Через пару секунд она решила сжалиться над хозяйкой и показала последний сделанный снимок. Смазанное при падении пространство, косые кусты и непонятное нежно-коричневое пятно на большом сером валуне.
Она старательно приблизила увеличение, пытаясь понять, что это такое. Взгляд нашел валун, осмотрел – на нем было пусто.
– И решили пойти на болота? Без помощи местных? А что было бы, если бы эту нечисть встретили?
Щек оказался за спиной незаметно и совершенно не слышно. Пальцы на камере дрогнули, и она снова едва её не выронила. Сглотнула вязкую слюну с проклятым привкусом тины и попыталась выдавить из себя смех. Вышло жалко.
– Не выдумывай, ты тоже веришь в эти сказки? Колдовство ещё ладно, может быть, но нечисть? Хорошо. Увидь я что-то эдакое, предпочла бежать. Погоди, с чего ты взял, что я не местная?
– Ты бы со мной так не говорила. Меня слишком хорошо там знают. – В его голосе она услышала неприкрытое самодовольство. Слишком знакомое в исполнении Бестужева. Она понимающе закивала.
– Что, к девчонкам через болота бегал?
Сзади послышался короткий смешок. Неожиданно его голос переменился – вновь стал холодным и задумчивым. Таким голосом он приказывал ей успокоиться, отрезвлял. А она почти поняла, что за смазанное пятно на камне, почти разобралась…
– Тебе пора, Катя, твои проводники волнуются, поторопись.
– Да ладно, они наверняка копаются около кургана, я скоро их догоню. А как ты пойдешь без… – оборачиваясь, она удивленно подняла брови, осмотрелась по сторонам. Поляна была пуста. Закончила предложение она уже в полном одиночестве. – Без свитера.
Когда совсем рядом послышались испуганные окрики, она откликнулась. Задумчиво повесила камеру к себе на шею. Смоль поняла, что пригрелось на валуне. На сером камне свернулась широкими кольцами крупная змея. Шурша кустами и ругаясь, на поляну выкатились Бестужев и Елизаров. Увидев состояние подруги, Славик громко выругался. Быстро обошел груду мокрой одежды, швырнув свой рюкзак ошарашенному Павлу и подставил ей свою спину.
– Почки отморозишь. Давай, запрыгивай
Глава 8
Монотонный сбор сон-травы вводил её в бессознательное состояние – нагнуться, сорвать, сложить. Действие, поставленное на автомат умело манипулирующей старухой. В последние дни Софья невероятно оживилась – присутствие студентов в деревне позволило ей бессовестно обещать самые невероятные легенды и рассказы. Но за труд.
Один вид нежных фиолетовых цветков на толстой низкой ножке вызывал у Смоль дрему. Работала она прилежно – сорвать, сложить в букет, перевязать алой лентой и в корзину. Потому что таков был их уговор.