Змей Горыныч
Шрифт:
– С возвращением! – радостно воскликнул Будислав.
– Мы на месте?
– Конечно, взгляни туда.
Красибор поднял взгляд и узрел то, на что указывал его вождь – Калинов Мост. Огромной дугой он раскинулся над рекой Смородиной, словно сделанный из цельной скалы, монолитный, кряжистый, будто и не был сделан руками разумных существ, а возник естественным способом. Чары просто фонтаном били из того места, где находился мост, они были столь разнообразны и менялись с такой скоростью, что отследить их устройство не представлялось возможным. Это было исключительно творение богов, ткавших свою волшбу из жизненных сил умерших, что находились по ту сторону моста. Все чары сгущались на берегу, и теперь это даже можно было увидеть. Пространство искривлялось, создавая из воздуха некое громадное подобие человеческого тела.
– Высаживаемся на берег, живо! – вдруг приказал Будислав. Он вдруг начал смутно догадываться о том, что здесь происходит. Упыри были рады выполнить его приказ, и вскоре они высадились
– Что за чертовщина? – не понимал Красибор, глядя на огромную глинистую гору в форме человека, искривляющую вокруг себя пространство.
– Это не чёрт, друг мой. Это голем, боги послали его, чтобы остановить нас. Готовьтесь к битве, и не жалейте своих жалких жизней. Если достигнем цели, обещаю воскресить каждого.
– А если не достигнем?
– Тогда не воскреснет никто.
И тут глиняная гора издала дикий рык такой силы, который ещё не слышало человеческое ухо. Упыри как заворожённые смотрели на встающее из глины существо.
– Невероятно, - вымолвил Будислав, - против нас будет сражаться сам бог Велес.
Глава 20.Кошмары безумца.
Богатыри с отвращением наблюдали, как колдуны справляют свои жестокие ритуалы, но никто из них не осудил Евпатия. Другое дело – народ. Голодная тола недовольно роптала, и лишь страх удерживал её от бунта. Евпатий внешне был спокоен. На лице его не дрогнул ни один мускул, и можно было лишь догадываться о том, что твориться у него на душе. Но, наконец, всё было кончено. Чародеи убили троих быков, и сожгли их плоть. Теперь богатыри повернули своих коней к городскими воротам, вслед за ними потянулись конные чародеи и пешие и конные ополченцы. Последние не редко были даже без кольчуг, вооружены чем попало: топорами, заострёнными пиками, дубинами. Голодные, озлобленные друг на друга из-за необходимости делить одно замкнутое пространство, воины Змейгорода выглядели измотанными и уставшими. Вскоре усталый вид приобрело и лицо Евпатия, здоровье которого было сильно подорвано во время осады. Когда войско покинуло пределы города, Ростислав отделился от чародеев и догнал воеводу богатырей.
– Ты доверяешь этому сброду? – спросил он, указывая на толпу вооружённых ополченцев.
– Они – добровольцы, - отвечал Евпатий, - в отличии от нас у них был выбор, и они выбрали сражаться.
– Да, но против кого они вышли сражаться? Среди городской бедноты часто звучат предложения сдать город на милость упырями, люди обезумели от голода. Что, если эта свора накинется на нас?
– Чего ты хочешь, сын Змея? Вернуться обратно?
– Нет, это было бы глупо. Я придумал кое-что получше. Ты и твои богатыри пойдёте в бой первыми, вслед за вами пойдёт змейгородское ополчение, а лишь затем я с чародеями. Мы не оставим им выбора, им придётся сражаться за нас.
– Да, но тогда чародеи вступят в бой последними.
– Боишься, что не справишься без нас, богатырь?
– Я убивал упырей ещё когда ты даже не появился на свет. Я не боюсь этих тварей, но, если ты вовремя не подойдёшь с помощью, я сам прикажу ополченцам растерзать тебя.
Ростислав в ответ лишь нахмурился и направился к своим. Этот безумец темнил, но что у него было на уме, понять было совершенно невозможно, да Евпатию и некогда было об этом рассуждать, впереди собиралась толпа упырей. Им было мучительно сложно находиться на солнце, но на одно солнце людям полагаться в этом бою не следовало. Упыри были многочисленны, их по-прежнему было трудно ранить и ещё труднее убить, и среди них были такие опасные воины, как Курсорий и Игнатий. Первый вскоре объявился в толпе упырей, богатыри узнали его сразу, и это их встревожило. Айрат увидел, как побледнел его друг Вячеслав и с тревогой посмотрел на сына Змея. А ведь они ещё были вместе с колдунами и не спешили идти в бой. Упырей становилось всё больше, их рожи внушали одновременно отвращение и ужас. Богатыри стали спешиваться. Евпатий Вятич как всегда стоял в первых рядах, сомкнув щит с щитами своих старых товарищей. Когда построение было окончено, богатыри пошли в атаку. Вурдалаки шли в бой как всегда без всякого строя, без всякой тактики, словно стадо диких зверей. Как только они пошли в атаку, Курсорий скрылся из виду, и это был опасный знак. Он был очень быстр и мог появиться где угодно. Толпа упырей с разбегу наскочила на богатырей, нарываясь на их щиты и копья. Сам Евпатий искусным движением пробил копьём одного упыря прямо в сердце, и тот пал замертво. Но трое других вурдалаков схватили его за щит, пытаясь вырвать его, их пики доставали ему до кольчуги. Евпатий не сдавался и смело смотрел в отвратительный лик смерти, как и всегда. Наконец, прогудел рог, и первые ряды богатырей стали отходить назад, им на смену пришли другие. Теперь Евпатий смог на время расслабиться и оглядеться. Армия ополченцев не спеша приближалась к месту схватки, а где-то позади неё, ещё не спешившись, ехали чародеи. Вурдалаки уже начали окружать богатырей, и многие славные воины уже были растерзаны этими тварями. Но строй богатырей не был сломан, они стойко держали оборону.
– Ещё немного, и нас окружат, - услышал Евпатий голос одного из своих товарищей-вятичей.
Евпатий ничего не ответил, лишь взялся за висевший у него на шее рог и протрубил первым рядам приказ
Их натиск ослаб, и Евпатий смог отойти в тыл. Он устремился к своему товарищу вятичу, искусанному упырями. Тот уже не дышал, а его бездыханное тело было изуродовано. Евпатий знал, что нужно делать, он проткнул сердце трупу, а затем достал осиновый кол и вонзил его в рану. «Прости Господи», - перекрестился богатырь. Но скорбеть было некогда, нужно было оглядеться и оценить ситуацию Колдуны несли потери, но Ростислав и Айрат сполна компенсировали их потерями среди упырей. Но тут нечто с огромной скоростью налетело на сыновей Змея. Ростислав едва успел закрыться щитом и ударить в ответ. Но копьё проткнуло воздух, противника здесь уже не было. Курсорий уже нападал на Айрата, затем снова на Ростислава. С невероятной быстротой он перемещался от одного брата к другому, пока младший не схитрил, опустив копьё к земле. Упырь споткнулся о него и упал на землю. Айрат, не мешкая, рубанул мечом и попал по ноге вождю вурдалаков. Но Курсорий снова вскочил на ноги. Казалось, теперь все: и богатыри, и колдуны и вурдалаки замерли и наблюдали за этим поединком. Сыновья Змея стойко отражали атаки упыря, колдуны прикрывали сзади. Но тут сильный удар по щиту свалил на землю Айрата. Ростислав оглянулся на брата, а когда повернулся, вражеский меч с силой рассёк его кольчугу и грудь. Колдуны тут же закрыли своих вождей и утащили раненного сына Змея.
– Уходим, - скомандовал Айрат, - нам не одолеть его!
И колдуны последовали его приказу. Упыри Курсория быстро снова сомкнули разорванное кольцо вокруг богатырей, а упыри Игнатия погнали прочь убегающих ополченцев.
– Стойте, трусы! – прокричал Евпатий, но никто не обернулся на его крик. Богатырь проклинал себя за то, что доверился Ростиславу, но теперь ничего уже нельзя было вернуть. Впереди была смерть, и богатырь даже желал её, поскольку чувствовал, что смертельно устал за последнее время, а сердце снова неприятно защемило. Но он и не собирался сдаваться легко, кисть его крепко сжимала острый как бритва клинок. Нападайте, жалкие твари. Курсорий, рассекая воздух, возник прямо перед богатырём. Упырь держал в руке меч, тело защищала кольчуга. Он остановился прямо напротив Евпатия, но не спешил идти в атаку.
– Давай, - прокричал воевода, - отведай силушки богатырской!
– Убить тебя не составит мне труда, - проговорил Курсорий, - но я не хочу тебя убивать.
Евпатий удивлённо вытаращил глаза. Похоже, его удача была ещё с ним.
– А чего ты хочешь, вурдалак?
– Я хочу мира. Мои братья устали от войны, устали от осады. Кощей исчез, и от него нет никаких вестей. Но даже если он вернётся, он будет здесь править, а не я. Так зачем мне эта победа?
– Хочешь предать своего вождя?
– Он мне не вождь. Мой вождь – это мои упыри, а я лишь их верный слуга. Заключим сделку, Евпатий, и разойдёмся друзьями.
– Сделку? Почему я должен верить твоему слову?
– Потому что я могу убить тебя, но не убиваю. Игнатий и другие упыри могут расценить это как предательство.
– Ты – вурдалак, предательство – это ваша сущность. Вы предаёте всех, кого можете, не ради корысти и не ради власти, а просто так. Ты предал своего друга и с такой же лёгкостью сможешь предать и нас.