Змей Горыныч

Пациашвили Сергей Сергеевич

– Зря вы не приняли моего щедрого предложения, - раздавался голос Инвисибия, -вы хотели предать меня, и за это моя кара будет жестокой.

И всё же чародеи радовались. Они победили, и множество изуродованных тел упырей рядом были тому подтверждением. Но и чародеи понесли не малые потери: обратно в город вернулось около ста пятидесяти, среди которых было не мало раненных, и некоторые потом ещё скончались от ран. С собой они принесли головы убитых упырей и к общей радости сожгли их на площади, чтобы эти головы уже никто не мог приладить на прежние места. Это была первая схватка Ростислава, которая принесла ему ночные кошмары и слава победителя упырей. И всё же, всё прошло совершенно не так, как планировалось. Инвисибий понёс большие потери, но он остался на свободе, и не было сомнений, что он быстро пополнит свои

ряды за счёт хуторского населения. Почему-то что-то пошло не так, хоть лазутчик Пафнутий и клялся, что сказал правду. Но теперь доверять ему было нельзя. Ненависть клокотала в груди младшего сына Змея, и, сжав эфес своего клинка, он направился к деревянной клетке.

Глава 16.Новый план.

Боль и обида переполняли Ростислава. Он считал себя лидером, считал, что может вести колдунов в бой, но в первом же сражении испугался и чуть не погиб, глупо и бесславно. Он проявил слабость, и ненавидел себя за эту слабость. Необходимо было срочно найти кого-то слабее себя, чтобы на нём оторвать душу. И вот Ростислав открыл деревянную клетку и повелительно произнёс:

– Выходи!

Пафнутий с тревогой взглянул на раненного истекающего кровью чародея и стал, не спеша выходить из клетки. Ростислав не дождался, когда упырь выберется, схватил его за рубаху и повалил на пыльную землю. Пафнутий не сопротивлялся и лишь жалобно стонал, когда сын Змея наносил ему удары ногами по телу и лицу. Всё лицо упыря было перепачкано в крови, когда Ростислав достал свой меч.

– Как ты посмел тварь, обмануть меня! – прокричал он и снова дал упырю ногой по голове, - ты предал меня, ты дал мне не верные сведения.

– Прости, владыка, меня заставили, - скулил Пафнутий.

– Мерзкая падаль.

Ростислав занёс свой меч, чтобы срубить ему голову, но тут подоспел Всеволод с колдунами, которые оттащили юного чародея от упыря.

– Глупец, что ты делаешь? – кричал на него колдун, - он ещё нам пригодится. Он всего лишь упырь. Жалкая тварь. Глупо требовать от него верности. Если кто и виноват в том, что он нас предал, так это мы. Мы не смогли ему внушить нужные мысли, не смогли им управлять, как мог твой отец. Мы думали, что сможем, но ошибались.

– И ваша ошибка чуть не стоила нам всем жизней, - послышался голос приближавшегося Айрата. – Я говорил, что упырям нельзя доверять, я знал, что Инвисибий попытается нас убить.

– Наша ошибка? – вырвался Ростислав из рук колдунов, - ты – тупой полукровка. Если бы ты не взялся размахивать мечом, мы, возможно, уже заключили бы перемирие. Из-за тебя мы чуть не погибли.

– Прикуси язык, мальчишка, - сквозь зубы прорычал Айрат, - иначе колдуны позади тебя тебе не помогут. Неужели ты думал, что я пойду на мир с этими жалкими тварями? Отец мёртв, и теперь я должен продолжить его миссию уничтожения верховных жрецов. Без всяких компромиссов.

– Ты – дурак. Из-за тебя мы все погибнем.

Сталь угрожающе заскрежетала, и Айрат достал свой меч из ножен. Ещё мгновение, и их мечи со звоном ударились друг о друга. Ростислав тут же был отброшен назад, но снова ринулся в атаку. Айрат легко парировал его удар и чуть не ранил брата. Однако в следующее мгновение кто-то обхватил его сзади и вырвал меч. Один из колдунов подкрался со спины и смог его обезоружить. Айрат пытался сопротивляться, но получив сильный удар кулаком по голове, упал на землю. Колдуны налетели на него, как коршуны и принялись пинать ногами.

– Стойте! – прокричал вдруг Ростислав, - а где Пафнутий? Этот гад улизнул, найдите его.

И колдуны оставили свою жертву и бросились на поиски упыря. Ростислав остался наедине с истекающим кровью братом.

– Так-то, братец, - прошипел он, словно змея.

– Трус, - презрительно бросил ему в лицо Айрат и сплюнул кровью, а в следующее мгновение Ростислав вырубил его ударом ноги по голове.

Надежды на мир в тот день рассеялись как дым. Теперь все горожане окончательно встали перед лицом страшной необходимости. Им нужно было совершить то, что до этого было под силу одному лишь Змею Горынычу – истребить сильнейших упырей. Змейгород находился в осаде, и её кольцо с каждым разом становилось всё плотнее. Тем не менее, это кольцо не мешало прибывать в город разного рода беженцам и сельским хуторянам. Ещё в первые дни войны в Змейгород по реке на лодках стали прибывать люди,

нуждающиеся в защите городских стен. Здесь они могли защититься от клыков упырей, но не смогли спастись от другой напасти – от голода. Еды становилось всё меньше, а гостей в городе всё больше. И вот уже сами беженцы стали в штыки встречать новых своих товарищей по несчастью, изгонять их и лишать еды и крова. Те, кто прибывали самыми последними, встречали уже организованную и сплочённую толпу, которая на любого новичка смотрела как на врага и быстро унижала его до положения скота. Не долго пришлось ждать, когда эта толпа начнёт восставать против власти. Ко всем у народа были свои счёты. Они бунтовали то против христиан, то против колдунов, то против жён Змея. Теперь днями и ночами по Змейгороду слонялась толпа оборванцев, представляющих угрозу для любого одинокого путника. Очень быстро они забыли о той победе, что принесли им колдуны, во главе с Всеволодом и старшими сыновьями Змея. И даже Ростислав теперь боялся показываться на глаза этой толпе и не выходил на улицу один. Единственным, кто хоть как-то мог справляться с этой толпой, был Евпатий. Многие в отчаянии крестились в христианскую веру и прониклись хоть каким-то уважением к богатырям и священникам. Что касается Айрата, то он после своего унижения и вовсе перестал выходить на улицу без крайней необходимости. Сутки напролёт он проводил в доме у Вячеслава, упиваясь вином, которого, благо, было ещё много. Никто не зал, что делать дальше, многие впадали в отчаяние. Лишь Евпатий создавал какую-то видимость движения, занимаясь всякими мелкими хозяйственными делами по расселению беженцев и их прокормке, пытался в условиях ужасного дефицита достать хоть что-то необходимое.

– Мы не должны так сидеть сложа руки, - говорил Ростислав своей матери, глядя на шагающую по улице толпу.

– Сейчас нужно лишь терпеливо ждать, - твердила Ольга.

– Чего ждать, мама? Отца больше нет, он не придёт к нам на помощь, а упыри подбираются всё ближе, и уже один их отвратительный вид пугает всех. Нужно прорываться, нужно убираться отсюда. Куда угодно, хоть на Сорочинскую гору, лишь бы подальше отсюда.

– Ты хочешь отдать им город? Отец бы этого не одобрил.

– Я уже не знаю, чего я хочу. Я хочу действовать, я хочу быть полезным, а не сидеть на месте. Так, чего доброго, я начну пить как Айрат.

– Только попробуй, - властно проговорила мать, но тут же смягчила тон. – Тебе просто нужно заняться делом, милый мой. Но у тебя нет необходимой власти, её сейчас ни у кого нет. Это только беженцы думают, что кто-то стоит у власти и обдирает их, обрекая несчастных на голод. Только порой они сами путаются и не знают, кого во всём винить. То тебя, то меня, то Евпатия.

– Ненавижу этого богатыря.Он так ведёт себя, словно он здесь самый главный. Будто мы для него – никто.

– Он просто делает то, что умеет. И если ты, сын мой, хочешь заняться делом, я советую тебе обратиться именно к Евпатию. Попроси у него чем-нибудь тебя занять. Предложи ему свою помощь.

– Хочешь, чтобы я выполнял поручения богатыря? Мама, я не узнаю тебя, что ты такое говоришь?

– Или можешь бездействовать, как Айрат или как Всеволод, который уже третий день не попадается мне на глаза. Видимо, боится, что я буду заставлять его что-то делать.

– Ладно, я пойду, так уж и быть, - решил Ростислав, - это лучше, чем сидеть и ничего не делать.

И, туго подпоясав свой балахон, он вышел на улицу. С ним отправилось несколько человек прислуги. С трудом они пробирались через толпу к деревянному кремлю, в большой терем рядом. Напрасно юный чародей думал, что у Евпатия будет по тише. Здесь он наткнулся на такой же шум, перетекающий в гул. В избе было множество народу, над которыми звучал гневный голос богатыря:

– Хлеба должно хватить! Чёрт бы вас побрал, даже в такое тяжёлое время вы умудряетесь воровать. Братцы, как же так можно?

– Не серчай, владыка, - потупил взгляд мужичок в простой рубахе и кожаном тулупе, - только хлеб этот был из закромов моего хозяина – волшебника Вячеслава. Он отдал только часть хлеба, а твои люди обчистили все закрома. Вот Вячеслав и велел мне выкрасть часть обратно.

– Так это Вячеслав хлеб украл? Ну собака, - пуще прежнего гневался Евпатий.

– Вячеслав сам не посмел бы, - нервно топтался на месте мужичок, - но с ни живёт владыка Айрат, сын Змея.