Змей и радуга

Чейз Бекки

— Поттер, как великодушно! — съязвил Малфой, но взглянул, тем не менее, заинтересованно. — Думаешь, дело только в этом?

— Черт его знает, — Гарри смотрел, как он снимает перчатки и расстегивает щитки и не чувствовал зависти.

Сам-то летать еще не мог. Играть — тем более.

— Тебе, Малфой, поменьше бы спеси, сыгрались бы.

— Квиты, Поттер.

Гарри прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Он сидел прямо на полу, проигнорировав скамейки в раздевалке.

—

Спасибо.

— Что-то я тебя не узнаю, — сказал Малфой, звякнув дверцей шкафчика. — Ты уверен, что тебе голову не отшибло?

— Черт его знает, — повторил Гарри.

Малфой помолчал.

— Никто тебя не просит со мной общаться после тренировки. Велика честь.

— Заткнись, я тебя прошу, — Гарри открыл глаза и посмотрел на Малфоя. — Почему надо постоянно собачиться? Ты поймал снитч, радуйся. Скоро будешь играть в команде. Обошел меня дважды.

— С чего ты взял, что мне так важно тебя обойти? — резко спросил Малфой.

Вместо ответа Гарри красноречиво на него посмотрел и снова закрыл глаза.

— Скучно с тобой сейчас, — после паузы сказал Малфой. — Искра в тебе угасла, теперь и не подраться. Вялый ты какой-то. Не переживай, одумается твоя рыжая.

Гарри вздохнул и поднялся.

— Ладно, укладывай свои аристократические кудри, я удаляюсь.

— Подожди. Пойдем, кое-что покажу, Потти.

Гарри даже головы не повернул.

— Достал ты меня, Хорек. Схлопочешь ведь.

— Так уже лучше. Узнаю старого доброго нервного Поттера.

Он дождался, пока Малфой аккуратно, разгладив все вещи по швам, сложит их в шкафчик, немного поглумился над девчачьей манерой собираться, а на самом деле — хорошо провел время.

Они вышли из раздевалок и пошли к замку.

— Стой, — вдруг сказал Малфой и даже придержал его за локоть.

— Стою.

Малфой достал палочку и пробормотал какое-то заклинание, прочертив в воздухе эллипс. Сначала Гарри непонимающе пялился на Малфоя, а потом иронично хмыкнул.

— Это что?

— Радуга, — самодовольно усмехнулся Малфой.

Радуга нравилась, если не сказать больше. В холодном климате Шотландии радуги были нечастым явлением, и в основном Гарри видел их в искусственном небе замка. То ли дело ирландцы — Шеймус рассказывал, как самолично наблюдал такую, что можно было умереть от изумления.

Ну, малфоевская тоже не уступала.

— Недоделанная какая-то, — хмыкнул Гарри и добавил: — Маг из тебя, как из моей палочки флейта.

— Поэт, — восхищенно отозвался Малфой.

— Иди ты.

— С удовольствием.

— О как.

— А вот так.

Гарри задрал голову, разглядывая радугу.

— И что тебя сподвигло?

— Ну… в общем и целом то, что Астория

сегодня так нежно мне улыбалась за завтраком. Я онемел и восхитился.

— А. Лучше бы ты ослеп и взбесился.

— Гарри, ты невозможен, как возвращение Темного Лорда.

— Мерлин сейчас должно быть в могиле перевернулся. Ты меня назвал по имени.

— Это мне голову напекло.

— Нет, это в тебя отрикошетила улыбка Гринграсс. Задела по касательной.

— Нельзя недооценивать улыбки, Потти. Иногда полезно улыбаться. Кто-то мог бы влюбиться в твою улыбку. А это тебе сейчас требуется, учитывая то, что рыжая тебя бросила.

— Меня никто не бросал. Мы приняли решение разойтись полюбовно.

— Полюбовно не расходятся, а сходятся. Сразу видно, какой у тебя большой опыт по части отношений.

И снова радуга. Радуга-радуга-радуга.

— Слушать тебя тошно, — улыбнулся Гарри.

Настроение существенно улучшалось.

— А ты не слушай.

— Можно подумать, у тебя большой опыт, Малфой, — невпопад сказал Гарри, но однокурсник его понял правильно.

— Приличный. Не чета кое-кому. Что у нас?..

— А у тебя?

— Надеюсь, ты не хочешь упрекнуть меня в отсутствии вкуса? — Малфой поигрывал палочкой и кусал губы.

— Радуга почти удалась, — ухмыльнулся Гарри.

— О, ты это признал. Поттер, а тебе блондинки или брюнетки нравятся? Хотя, можешь не отвечать. И так понятно, что экзотичные.

Говорить о своих немногочисленных романах не хотелось вообще.

— Ты меня достал этим разговором. А тебе какие нравятся? И вообще — нравятся ли, опытный ты наш?

— Нравятся, — неожиданно тихо отозвался Малфой, делая вид, что рассматривает радугу. — И, между прочим, даже очень нравятся. Я, можно сказать, по уши влюблен, недоверчивый ты наш.

— Меня сейчас стошнит. Тебе поговорить не с кем?

— Ты сам спросил, я тебе ответил. Не завидуй, Потти: может быть, и тебе повезет. И рыжая вернется.

— Мы с Джинни — только друзья. И вообще… я, между прочим, тоже влюблен. И если ты меня спросишь, в кого — я тебе с чистой совестью дам в ухо.

— Твоя откровенность подкупает. Поэтому я просто спрошу: сильно? Или опять — «разойтись полюбовно»?

— Прилично, — Гарри поморщился. — Во всяком случае, я достаточно сделал, чтобы дать это понять.

— А ты просто подойди и скажи. Люблю, скажи, безумно. Можешь на мне потренироваться.

Гарри посмотрел на него с сомнением.

— Я вот думаю на тебе кулаки потренировать, что скажешь? Какого ободранного низля ты меня расспрашиваешь?

— Это называется «дружеская беседа», Поттер. Тебе этого не понять.