Знак темной лошади
Шрифт:
— Барта допросили?
— Допросили. Но допрашивал его Ланглуа, так что, как сам понимаешь, ничего, подтверждающего участие Барта в этой истории, допрос не выявил.
Жильбер выпытывал обстоятельства дела у Марселя еще примерно около часа. Наконец, убедившись, что ничего принципиально нового уже не узнает, сказал:
— Марс, я надеюсь, ты в этом деле мне поможешь.
— Нет вопросов. Открой только, почему ты принимаешь всю эту заваруху так близко к сердцу?
— Почему? —
— О-о! — Марсель дружески хлопнул Жильбера по спине. Поздравляю.
— Спасибо.
— Конечно, Жиль, я сделаю все, что в моих силах.
— Главное, помоги мне подтвердить в полиции алиби Анри Дюбуа.
— Алиби Анри Дюбуа?
— Да. Того самого молодого жокея, на которого катит бочку Ланглуа. Учти, я готов представить кучу доказательств, что в момент перестрелки в конюшне Анри вместе со мной находился в Африке.
Уставившись в ухо Жильбера, Марсель процедил:
— Нет вопросов. И знаешь что. Жиль?
— Что?
— С сегодняшнего дня я попробую сесть Ланглуа на хвост.
— Отличная идея.
— Значит, договорились. Где встречаемся в следующий раз?
— Может, на нашем обычном месте? В кафе «Лармуаз»?
— Отлично.
Уговорившись о дне и часе встречи, друзья пожали друг другу руки и разъехались в разные стороны.
Выйдя из кабинета своего начальника, старшего инспектора полиции Пикара, комиссар Эжен Ланглуа вошел в свою камнату. которую по праву старшего офицера в департаменте занимал один. Ланглуа было под сорок, он был сухощавым человеком среднего роста, с залысинами и глубоко запавшими под надбровные дуги блеклыми глазами. Его взгляд, если Ланглуа того хотел, мог наводить на преступников страх, граничащий с ужасом. Впрочем, эти чувства взгляд Ланглуа мог вызвать не только у преступников. Оглядев комнату, Ланглуа запер дверь на ключ. Взяв телефонный аппарат, набрал номер. Услышав ответ, сказал:
— Это я. Я свободен, и вообще в принципе все идет как нужно.
— Да? Голос помолчал. Вообще мне хотелось бы узнать о деле поподробней.
Вы хотите встретиться со мной сейчас?
— Да. Потому что ситуация интересует не только меня. Встречаемся на обычном месте.
Минут через пятнадцать Ланглуа остановил свой «рено» возле черного «ягуара», стоящего у неприметной бензоколонки. Тот, с кем Ланглуа договорился встретиться, сидел со скучающим видом за рулем. Выглядел этот человек так, будто его только что оторвали от светского раута; впрочем, так оно примерно и было, поскольку сразу после разговора с Ланглуа известный
Взглянув на пересевшего к нему Ланглуа, Зиго хмыкнул:
— Добрый вечер. Эжен.
— Добрый вечер, месье Зиго.
— Я тысячу раз говорил: вы можете звать меня просто по имени. Мы ведь знаем друг друга черт знает сколько.
— Предпочитаю обращаться официально. Все же вы, как там ни крути, по отношению ко мне старший.
Помолчав, Зиго сказал:
— Ладно. Выкладывайте, что вы там выяснили?
— Все оказалось так, как мы и предполагали.
— То есть?
— Сто процентов, что черномазый смылся из папашиной конюшни сразу после перестрелки.
— Вы уверены?
— Гарантия.
— Что, вы выбили из него официальные показания?
— Пока нет, но показания будут.
— Да? — Зиго посмотрел на Ланглуа. — Неужели вы не могли выбить из него показания сейчас? Если, как вы говорите, вы уверены, что он замазан?
Сцепив пальцы, Ланглуа мрачно усмехнулся:
— Не смог.
— Что, у вас мало людей?
— Месье Зиго, у меня всегда найдется парочка ребят, способных вышибить истину из кого угодно. Но в данном случае я должен быть уверен, что у этого черномазого нет лапы.
— О какой лапе вы говорите? — Зиго положил руки на баранку. — Эжен, это же жокей. Простой жокей, понимаешь? Никакой лапы у него нет. И быть не может.
— У него есть мать, африканка.
— Ну и что?
— Она не просто африканка, а африканка, работающая во «Франс-суар». Вы сами прекрасно знаете, что может подняться, если она развоняется.
— Что, например?
— Например, она может распустить слух, что мы мучаем цветных. И подключит к этой вони своих знакомых.
Некоторое время Зиго обдумывал услышанное. Наконец сказал:
— Ну и что? Какое вам до нее дело? Пусть воняет, сколько хочет. Вы знаете лучше меня: если полиция, имея дело с убийцей, не очень миндальничает, общество ее за это никогда не осудит. Эжен, вы до сих пор не поняли простой истины: после того, что выкинул старший Дюбуа, его уже не существует.
— Это-то я понимаю.
— Плохо понимаете. Старший Дюбуа может подрыгаться еще месяц-другой от силы. И все. Он приговорен, вы должны считать это аксиомой.
— Почему-то сам старший Дюбуа аксиомой это не считает. Вы знаете, во что он превратил свою конюшню?
— Нет. Во что?
— Он нанял около тридцати телохранителей из «Еврогарда». По моим сведениям, до конца года. Пустил над изгородью ток, понаставил видеокамер. Там патрулирует джип, ходят охранники с собаками. Учтите, это не шуточки.