Знак вопроса 2002 № 04
Шрифт:
Герцог де Буйон попытался захватить Данвильер, но затем просил короля о помиловании и был прощен. Те заговорщики, что должны были поднять восстание в Париже, сохранили свое участие в тайне, зато к делу о заговоре кардинал пристегнул некоторых своих противников, совершенно к нему непричастных. Для суда над ними Ришелье направил своих комиссаров; таким образом, королевская власть покусилась на судебные прерогативы парламентов. «Это был новый обычай, против которого Парламенты протестовали несколько раз… Этот Министр был первым, кто его ввел», — пишет д’Артаньян.
Карл II Лотарингский после поражения Буйона и Суассона подписал договор с Людовиком XIII, отрекшись от всех соглашений, подписанных когда-либо с врагами Франции. Однако он быстро забыл о принятых обязательствах, и в сентябре того же 1641
ПРЕКРАСНАЯ ОСЕНЬ 1642 ГОДА:
ЗАГОВОР СЕН-МАРА
И ОКОНЧАНИЕ ИСТОРИИ
С ТРАКТИРЩИЦЕЙ
В 1642 г. каталонцы, восставшие против испанского короля, попросили помощи у Франции, и в Каталонию вошли французские войска. Весной 1642 г. Людовик XIII, вспоминает д’Артаньян, «отправил часть своего Полка Гвардейцев в Русийон, который пытались приобщить к завоеваниям предыдущей Кампании. Эта маленькая провинция была нам абсолютно необходима для сохранения Каталонии, куда, пока она оставалась у испанцев, ничего нельзя было доставить, кроме как по морю…
Тогда подле Короля находился некий молодой человек, кому едва перевалило за двадцать один год, но кто, тем не менее, пользовался громадным влиянием. В возрасте семнадцати лет он был сделан Капитаном Гвардии, потом Главным Камердинером Его Величества, и, наконец, Обер-Шталмейстером Франции, и никогда ничья судьба не была равна его удаче. Король не мог ни на один момент остаться без него; как только он терял его из виду, он тотчас за ним посылал. Он даже укладывал его спать вместе с собой, как могла бы делать любовница, не остерегаясь, что столь большая фамильярность и, главное, с особой такого возраста, не только была противна королевскому величию, но еще и могла заставить его в этом раскаяться…
Этот человек носил имя Сен-Мар, от названия земель его отца в соседстве с побережьем Луары. Кардинал сам пристроил его ко Двору, как инструмент, которым он делал бы все, что пожелает, поскольку он был другом его отца и немало способствовал его возвышению».
В придворных кругах маркиза Сен-Мара именовали просто Главным. Пользуясь своим положением, он вел себя весьма раскованно, жалуясь всем напропалую, что внимание короля его тяготит. «Пожелав быть Герцогом и Пэром и жениться на принцессе Мари, дочери Герцога де Неве-ра, ставшей впоследствии Королевой Польши, он едва только заметил, что Кардинал украдкой этому противодействует, а подчас даже и открыто, как немедленно забыл все благодеяния… Король, вовсе не любивший Кардинала, был обрадован их размолвкой и получал удовольствие ото всего, что мог наговорить против него его фаворит» (Д’Артаньян). Король признался Сен-Мару, что не прочь избавиться от кардинала, и Сен-Мар предложил королю его отстранить. «Его Величество ему ответил, что все его предложения почти неисполнимы, поскольку этот Министр был мэтром всех мест его Королевства и всех армий, как на море, так и на суше; его родственники и друзья командовали ими, и он мог заставить их взбунтоваться против него, когда только тому заблагорассудится» (Д'Артаньян).
Тогда Сен-Мар начал готовить убийство Ришелье, надеясь задним числом получить у короля не только прощенье, но и благодарность. Де Тревиля, капитана конных мушкетеров, он также пытался привлечь к заговору, однако тот сказал, что даст согласие, только если получит приказ лично от короля. Но когда король убедился, что Сен-Мар всерьез готовит убийство Ришелье, «он пришел в ужас от его предложения и ответил, чтобы тот не смел и думать так, тем более ему об этом говорить. Сен-Мар это скрыл от Тревиля и сказал ему, будто его Величество ответил, что такие вещи должны бы понимать с полуслова, не вынуждая Короля отдавать подобные команды. Тревиля это не убедило, и он отказался от дальнейшего участия в заговоре. После этого Сен-Мар решил сам убить Ришелье; он заказал кинжал и стал искать удобного момента. Кардинал был предупрежден и старался держаться подальше от юного маркиза.
Итак, пока королевский двор двигался в сторону испанской границы, интрига развивалась. «Двор завершил короткими
Из-за многочисленных нарывов Ришелье какое-то время не мог двигаться и даже писать. Почувствовав некоторое облегчение, он явился в лагерь под городом Перпиньяном в Пиренеях, где уже находился король. «Прибытие Кардинала изменило настроение Короля по этому поводу. Так как этот Принц, далеко не постоянный в своих чувствах… имел ту дурную черту, что последний, разговаривавший с ним, оказывался правым, его доверие внезапно ожило вновь к Его Преосвященству» (Д’Артаньян).
Сен-Мар продолжат запугивать короля могуществом Ришелье. Тот вновь притворился заболевшим и с согласия короля удалился в Тараскон; тем временем по его просьбе маршал де Граммон, находившийся во Фландрии, имитировал отступление под натиском испанцев. «Как только Король был извещен об этом событии, он утратил всякое желание смеяться вместе с Сен-Маром. Он пожалел об удалении Кардинала, чьи советы были ему абсолютно необходимы в обстоятельствах, вроде этих» (Д’Артаньян).
Анна Австрийская собиралась в случае успеха Сен-Мара заменить Людовика Гастоном Орлеанским. Они заключили тайное соглашение с Испанией, текст которого попал в руки Ришелье. «Король не знал, на что решиться, и в сопровождении Господина Главного отправился по направлению к озеру Эмгворт, когда его догнали и заявили, что раскрыт заговор. Позднее Королю показали соглашение с Испанией; в сущности, это была лишь пестревшая ошибками копия. Король вернулся обратно» (Талле ман де Рео).
9 сентября 1642 г. французские войска заняли Перпиньян. Д’Артаньян пишет в мемуарах: «Я увидел тогда первый раз под Перпиньяном Кардинала Мазарини, для кого Король добивался пурпурной мантии два года назад, но кто получил кардинальскую шапочку только в момент этой осады. Его состояние было столь колоссально, что богатства многих государей никогда даже не приближались к нему, также никогда не существовало человека, кто бы так кичился, как он, тем постом, куда он вскоре был помешен… Король ввел его в свой Совет после нескольких услуг, оказанных им в Италии; а так как он обладал гибким разумом, Кардинал де Ришелье, кого он весьма заботливо обхаживал, вскоре начал употреблять его в делах большой важности. Король поручил ему овладеть городом Седан, и он вернулся ко Двору, где почти сразу после его приезда последовала смерть первого Министра…
Кардинал, прибыв под Перпиньян, едва только посвятил Короля в то, что он открыл, как его Величество приказал арестовать Сен-Мара. Был отправлен приказ арестовать Месье де Буйона… Его отправили в Лион вместе с Месье де Сен-Маром; их процесс был начат и завершен» (Д’Артаньян).
Текст договора с испанцами показали Буйону, находившемуся в тюрьме; он решил, что Гастон Орлеанский во всем признался, и сам все рассказал. Признался и Сен-Мар, надеявшийся, что король его пощадит.
12 сентября 1642 г. в Лионе Сен-Мар был обезглавлен. Сен-Мар умер «с поразительным мужеством, не стал говорить пустых речей, и только поклонился тем, кого увидел в окнах и узнал; он все делал поспешно и, когда палач хотел отрезать ему волосы, отнял у него ножницы и передал их брату-иезуиту… Голову ему отрубили с первого удара» (Таллеман де Рео).
«Что касается Месье де Буйона, то, конечно, толковали о том, что надо бы с ним поступить точно так же, но поскольку у него было, чем выкупить свою жизнь, он расквитался за все, отдав свои владения в Седане» (Д'Артаньян). Гастона Орлеанского принудили дать письменное обязательство никогда и ни при каких обстоятельствах не претендовать на французский престол.
Казнь Сен-Мара упрочила положение Ришелье, однако «Кардинал ненадолго пережил этот триумф; геморрой по-прежнему продолжал причинять ему тысячу мучений, и вскоре он не смог больше ни сидеть, ни даже оставаться в одном положении» (Д’Артаньян). Из Руссийона его частью на носилках, частью по воде перевезли в Париж.