Знак Зорро
Шрифт:
– Я не оказываю помощи отродью дьявола!
– сказал брат Филипп.
– Ха! Теперь вы начинаете гневаться, а это против ваших правил. Разве не обязанность брата принимать все, что встречается на его пути, и благодарить за все, не обращая внимания на то, как сильно это задевает его. Отвечайте же мне на это, вы, гневный старик!
– Вы столько же знаете о правилах и обязанностях францисканцев, как лошадь, на которой вы ездите.
– Я езжу на умном коне, на благородном животном, Он является на мой зов и пускается галопом, когда я прикажу. Не
– Идиот!
– Мучная подболтка и козье молоко!
– фыркнул сержант Гонзалес.
Глава XXXIV
КРОВЬ ПУЛИДО
Оба кавалериста вернулись в комнату. Они старательно обыскали дом, осмотрев каждый угол, и не нашли никого, кроме туземцев-слуг; последние были слишком напуганы, чтобы говорить неправду, и все заявили, что не видели в доме никого постороннего.
– Ха! Хорошо спрятано, без сомнения, - сказал Гонзалес.
– Брат, а что там в углу комнаты?
– Кипы шкур, - ответил брат Филипп.
– Я смотрел на них время от времени. Торговец из Сан-Габриель, видимо, был прав, когда утверждал, что кожи, купленные у вас, скверно выделаны. Эти такие же?
– Я думаю, вы найдете, что они хороши.
– Тогда почему же они шевелятся?
– спросил сержант Гонзалес.
– Три раза заметил я, как край кипы двигался. Солдаты, поищите там!
Брат Филипп вскочил на ноги.
– Довольно этих глупостей!
– крикнул он.
– Вы искали и ничего не нашли. Обыщите теперь сараи и уходите. По крайней мере позвольте мне быть хозяином в моем доме. Вы довольно нарушали мой покой.
– Вы дадите торжественную клятву, брат, что нет ничего живого под этими кипами кож.
Брат Филипп колебался. Сержант Гонзалес усмехнулся.
– Еще не готовы дать ложную присягу, э?
– спросил сержант.
– Я так и предполагал, что вы будете колебаться, мой миленький францисканец. Солдаты, обыщите тюки!
Оба солдата направились в угол, но они не прошли и половили расстояния, как сеньорита Лолита Пулидо вышла из-за кип.
– Ха! Найдено, наконец!
– крикнул Гонзалес.
– Вот пакет, который сеньор Зорро оставил на хранение брату! И прекрасный же это пакет! Назад в тюрьму пойдет она! И этот побег сделает окончательный приговор еще более суровым!
Но в жилах сеньориты текла кровь Пулидо. Гонзалес не принял этого в расчет: Сеньорита подошла к краю кипы кож, так что свет от канделябра падал прямо на нее.
– Один момент, сеньоры!
Она выхватила из-за спины длинный острый нож, который употребляют скорняки, приставила острие ножа к своей груди и храбро смотрела на своих преследователей.
– Сеньорита Лолита Пулидо не вернется в грязную тюрьму ни теперь, ни после, сеньоры! Скорее она вонзит себе этот нож в сердце и умрет, как должна умереть женщина благородной крови. Если его превосходительство желает мертвого пленника, то он может получить одного из них.
Сержант Гонзалес крикнул с досады. Он не сомневался, что сеньорита Лолита сделает так, как говорит,
– Сеньорита, тот, кто покушается на свою жизнь, подвергается вечному проклятию, - сказал сержант.
– Спросите брата, не так ли. Вы только под арестом, но еще не приговорены. Если вы невиновны, то нет сомнения, что вы будете скоро выпущены на свободу.
– Теперь не время для лживых речей, сеньор, - возразила девушка.
– Я прекрасно понимаю обстоятельства, и сказала, что не вернусь в тюрьму. Еще один шаг, и я убью себя.
– Сеньорита...
– начал брат Филипп.
– Будет бесполезно пытаться остановить меня, добрый брат, прервала она.
– У меня осталась гордость. Его превосходительство получит только мое мертвое тело.
– Вот так миленькая переделка!
– воскликнул сержант Гонзалес.
– Я считаю, что нам не осталось ничего иного, как удалиться и предоставить сеньорите свободу.
– Нет, сеньор!
– крикнула она поспешно.
– Вы умны, но все же недостаточно умны. Вы удалитесь, а своих людей заставите стеречь дом. Вы будете только ожидать нового случая, чтобы захватить меня.
Гонзалес тихо зарычал, действительно таково было его намерение, и девушка разгадала его.
– Я удалюсь одна, - сказала она.
– Отойдите назад и встаньте к стене, сеньоры! Сделайте это немедленно, или я ударю ножом в грудь.
Им оставалось только повиноваться. Солдаты посмотрели на сержанта, ожидая распоряжений, а сержант боялся рисковать жизнью сеньориты, зная, что это вызовет на его голову гнев губернатора, который скажет, что он сплоховал.
Может быть, в конце концов будет лучше позволить девушке покинуть дом. Ее можно захватить потом. Без сомнения, девушке не удастся скрыться от кавалеристов.
Она не спускала с них глаз, когда бросилась через комнату к дверям. Нож все еще был у ее груди.
– Брат Филипп, не пойдете ли вы со мной?
– спросила она.
– Они могут отомстить вам, если вы останетесь.
– Все-таки я должен остаться, сеньорита. Я не могу бежать. Да охранят вас святые!
Она еще раз посмотрела на Гонзалеса и на солдат.
– Я пройду через эту дверь, - сказала она.
– Вы останетесь в этой комнате. Наверно снаружи тоже находятся кавалеристы, и они попытаются остановить меня. Я скажу им, что у меня имеется ваше разрешение уйти. Если они спросят вас, вы должны подтвердить это.
– А если я этого не сделаю?
– Тогда я использую нож, сеньор.
Она открыла дверь и выглянула наружу.
– Надеюсь, что у вас превосходная лошадь, сеньор, так как я намерена воспользоваться ею, - сказала она сержанту.