Знак Зорро
Шрифт:
Кавалеристы в гарнизоне были моментально разбужены и заняли место стражи, которая немедленно села на коней и поскакала под гору, чтобы узнать причину внезапной суматохи в такой поздний час ночи. Сержант Педро Гонзалес, а с ним и другие поспешили из таверны. Сеньор Зорро и его товарищи встретили сопротивление в тот миг, когда они меньше всего этого ожидали.
Тюремщик нашел в себе достаточно мужества, чтобы освободиться от кляпа и пут, и теперь уже кричал через окно своей комнаты, что пленников освободил сеньор Зорро. Его крик был понят сержантом
Но кабальеро посадили всех трех освобожденных пленников на коней и понеслись сквозь собиравшуюся толпу через площадь к большой дороге.
Выстрелы свистели вокруг них, но обошлось без жертв. Дон Карлос Пулидо все еще кричал, что не хочет быть освобожден. Донья Каталина удала в обморок, чему кабальеро, на попечении которого она находилась, очень обрадовался, так как теперь он мог легче справиться с лошадью и оружием.
Сеньор Зорро скакал, держа сеньориту Пулидо перед собою на седле. Он пришпорил и погнал свою великолепную лошадь впереди остальных и направил всех к шоссе. Достигнув его, он остановил лошадь и следил, как другие галопом приближались к тому же месту с целью узнать, не было ли каких-нибудь несчастных случаев.
– Выполняйте данные вам приказания, кабальеро!
– скомандовал он, когда увидел, что все доехали благополучно.
И вот отряд разделился на три части. Одни двинулись с доном Карлосом по дороге в Пала, другие направились по шоссе к гациенде дона Алехандро. Сеньор Зорро, отделившись от всех спутников, поскакал к жилищу монаха Филиппа; сеньорита крепко обвила рукой его шею.
– Я знала, что вы приедете за мною, сеньор, - сказала она.
– Я знала, что вы настоящий мужчина и что вы не захотите оставить меня и моих родителей в этом ужасном месте.
Сеньор Зорро не ответил ей ввиду близости неприятеля, разговаривать не было времени, но рукой крепче прижал к себе сеньориту.
Он достиг вершины первой горы; тут остановил коня, чтобы прислушаться к звукам погони и проследить за мигавшими далеко позади огнями.
Дело в том, что площадь была освещена теперь множеством огней, горевших во всех домах, так как все селение взволновалось. Здание гарнизона блистало огнями, он мог слышать звуки трубы и знал, что каждый боеспособный кавалерист будет послан в погоню.
Топот скачущих лошадей донесся до него; кавалериста знали, в каком направлении поехали освободители, и преследование должно было быть скорым и беспощадным. Его превосходительство будет предлагать свою знаменитую баснословную награду, влиять на людей обещаниями хороших мест и повышений но службе.
Одно лишь доставляло удовлетворение сеньору Зорро, в то время как лошадь его скакала по пыльному шоссе и сеньорита прижалась к нему. Он знал, что преследовавшие должны будут разделиться на три группы.
Он снова прижал к себе сеньориту, вонзил шпоры в бока лошади и яростно продолжал скакать.
Глава XXXII
ПО
Над горами поднялась луна.
Сеньор Зорро предпочел бы, чтобы этой ночью небо было покрыто тучами и луна затемнена, так как он ехал не верхней тропинке, преследователи его были позади и могли видеть его на фоне прояснившегося неба.
Лошади кавалеристов были свежи, и кроме того большинство из тех, которые принадлежали людям из эскорта его превосходительства, были великолепными и самыми быстрыми во всей стране, способными переносить долгую езду при невероятной скорости.
Но теперь разбойник думал только о том, чтобы как можно скорее гнать свою лошадь и насколько возможно оторваться от преследователей, так как к концу своего путешествия ему надо было иметь запас времени, чтобы успеть совершить то, что задумано.
Он прижался к сеньорите, хлестнул поводьями и как бы слился со своей лошадью, как делает каждый хороший всадник. Достигнув вершины другой горы он обернулся, прежде чем спуститься в долину. Можно было отчетливо видеть авангард преследователей.
Без сомнения, если бы сеньор Зорро был один, такое положение вещей не обеспокоило бы его, так как много раз он бывал в более затруднительных положениях и все-таки ускользал. Но теперь перед ним на седле была сеньорита Лолита, и он хотел поместить ее в безопасное место не только потому, что она была сеньоритой и женщиной, которую он любил, но также и потому, что он был человеком, который не мог допустить, чтобы пленник, которого он освободил, был снова взят в плен. По его мнению такое событие бросило бы тень на его мастерство и смелость.
Миля за милей ехал он с прижимавшейся к нему сеньоритой. Ни один из них не говорил ни слова. Сеньор Зорро знал, что был в выигрыше, опередив своих преследователей, но находил это недостаточным для своей цели.
Он пришпорил свою лошадь, и они летели по пыльной дороге мимо гациенд, где лаяли встревоженные собаки, мимо хижин туземцев, где шум стучащих по твердой дороге копыт заставлял бронзовых мужчин и женщин вскакивать со своих постелей и бросаться к дверям.
Раз он врезался в стадо овец, которых вели на рынок в Рейна де Лос-Анжелес, и разогнал их по обе стороны дороги, оставив пастухов позади. С проклятиями они снова собрали стадо, но только для того, чтобы преследовавшие солдаты опять разогнали его.
Вперед и вперед мчался Зорро до тех пор, пока не увидел далеко впереди себя белевшее в лунном свете здание миссии Сан-Габриель. Он доехал до перекрестка и направился по тропинке, которая вела направо, к гациенде брата Филиппа.
Сеньор Зорро был знатоком людей, и этой ночью он полагался на свое мнение о них. Он знал, что сеньорита Лолита должна быть оставлена в таком месте, где имелись бы женщины или облаченный в рясу францисканец, которые могли бы сберечь ее. А сеньор Зорро решительно желал охранить доброе имя своей дамы, и в этом отношении он полагался на старого брата Филиппа.