Зной пустыни
Шрифт:
Хэнк трусил рядом с Аланом на своей гнедой кобыле, которая по сравнению с Одии выглядела клячей. Утро было ветреным и холодным, из лошадиных ноздрей шел пар.
— Отличное местечко. — Навахо широким жестом показал на скалистые холмы.
Алан кивнул. Мало кому придет в голову назвать отличным место, где, кроме камней и кактусов, нет никаких красот.
— Жалко уезжать, — сказал он.
— Опять за свое? Господи, парень, ты же всего два месяца назад вернулся
— Я хочу сменить обстановку.
— А не пора ли рассказать мне, что с тобой происходит? Ты же сам не свой с того момента, как попросил меня стать твоим дилером.
Пожав плечами, Алан объехал лошадь друга, и они двинулись дальше. Тишину нарушали лишь похрапывание лошадей да скрип упряжи. На вершине холма Алан натянул поводья. Говорить правду больно, но носить ее в себе — еще больнее.
— Ты прав.
Хэнк тяжело слез с лошади.
— Я готов тебя выслушать.
— Это началось в тот день, когда открылась выставка по случаю десятилетия галереи. Хотя правильнее было бы сказать, что в тот день все кончилось. Помнишь, я тогда поехал в галерею второй раз. Поехал с надеждой наладить отношения с Лиз, по крайней мере деловые. Обычно эти мероприятия затягиваются далеко за полночь, однако в галерее уже никого не было, и я решил поехать к Лиз домой. — Хэнк собрался что-то сказать, но Алан жестом остановил его. — В доме горел свет, дверь оказалась незапертой. Я был уверен… черт, я сам не знаю, в чем я был уверен. Я вошел в дом. Лучше бы я этого не делал. Я увидел ее в постели с Риком.
Хэнк взял друга за руку.
— Прости, Алан, я понимаю, как тебе больно. Они тебя видели?
— Нет, они были очень заняты. Я не осуждаю Лиз. Но есть вещи, которые выше моих сил. Когда на новогоднем вечере я снова увидел ее рядом с Риком, — Алан глубоко вздохнул, — я понял, что мне надо держаться от нее подальше.
— Ты, конечно, переживаешь, но могу поклясться, что Лиз отнюдь не увлечена Мейсоном.
Старый навахо хотел сказать, что он месяцами работал с Лиз, и она ни разу не упомянула имя Рика. Но Хэнк вовремя вспомнил данное Лиз обещание.
— Ты можешь иметь свое мнение, но я-то видел их собственными глазами. — Алан вскочил в седло.
— Тогда схвати этого Мейсона и поджарь в пустыне, как делается у вас, апачей! — крикнул Хэнк, пытаясь улучшить настроение друга.
— Мне это тоже приходило в голову.
— Куда ты поедешь?
— Я договорился с Романом Де Сильвой насчет его дома в Санта-Фе.
— Ты собираешься выставлять свои картины на ежегодных выставках у Кент?
— Придется, я же связан контрактом. — Алан даже не пытался скрыть отчаяние. — Давай прокатимся с ветерком.
И, пригнувшись в седле, пустил Одии бешеным галопом. Он несся на распластанной в беге
Благородное животное уже покрылось пеной, когда Алан наконец натянул поводья и стал ждать друга. Счастливый человек этот Хэнк, точно знает, кто он и что он. Он вполне доволен тем, что принадлежит к племени навахо и любит женщину своего племени.
— Если ты будешь так носиться, то в один прекрасный день сломаешь себе шею, — проворчал Хэнк, догнав Алана.
Обратно они ехали молча, погруженные в свои мысли, и только когда уже входили в дом, Хэнк нарушил затянувшееся молчание.
— Алан, хочу ответить доверием за доверие. Да, тот случай причинил тебе боль. Но, чтобы судить Лиз, ты должен кое-что знать о ней.
— Хэнк, я люблю тебя, как брата, и вижу, что тебе нравится Лиз. Но ты не знаешь ее так, как я.
Хэнк подошел к другу вплотную.
— А если я знаю ее лучше, чем ты?
— Черт тебя побери, Хэнк. Не желаю тебя слушать. Если Лиз удалось подцепить тебя на крючок, то мне искренне жаль тебя.
Арчер глядела на Романа, как будто собиралась навеки проститься с ним. Логика и взгляд скульптора говорили, что его нельзя считать красавцем. Да и сам он в шутку называл себя неандертальцем. Тяжелые, нависшие брови, сломанный в драке нос, квадратный подбородок, покатые мускулистые плечи. В отличие от Луиса, который весьма следил за своим гардеробом, Роман вообще не придавал значения одежде. И все же Арчер думала, что она никогда не видела более прекрасного человека.
— Значит, ничего не изменилось, — сказал он, не пытаясь скрыть разочарования.
— Боюсь, что нет. Луис вел себя очень отчужденно, все праздники пропадал на работе, и я думала, он поймет необходимость развода.
— Ты ждешь, что он сделает первый шаг?
— Учитывая все обстоятельства, это было бы лучшим выходом.
— Под обстоятельствами, видимо, ты подразумеваешь меня. Черт возьми, Арчер, когда ты наконец поймешь, что любить — не грех, и преодолеешь свой комплекс вины. Рано или поздно, но тебе все равно нужно что-то решать.
Арчер виновато посмотрела на него.
— Я так долго заставляю тебя ждать. Видишь, какой я ужасный человек.
— Это правда, — грубо отрезал Де Сильва.
— Может, тебе стоит вернуться в Санта-Фе и сделать вид, что ты никогда меня не знал?
— Иногда мне действительно этого хочется. Но время простых решений для нас обоих миновало. — Роман, ссутулившись, пошел на кухню.
Арчер пошла следом и попыталась оправдать свою нерешительность.
— Я хотела предложить Луису, чтобы в Гонконге он подумал о разводе. Но он выглядел таким несчастным, он так сокрушался, что мне стало его жалко.