Золотая бабушка
Шрифт:
— Чисти свою картошку, а за другими не следи! Сама думаешь лучше?! — бросил Толик.
— Уж тебя-то получше.
— Как же, — надулся Толик.
— Хочешь устроить гонку по чистке картошки?
Вообще я бросила фразу смеху ради, но это вылилось в настоящее соревнование. Толик взял второй нож со словами: «Я вам сейчас всем покажу». Честно говоря, я не ожидала от себя такого тотального проигрыша. Ещё никогда меня так не втаптывали в грязь. Толик чистил картошку безупречно, чётко срезая лишь шкурку. Кисти и пальцы двигались ловко и умело, что я даже взглотнула.
Пока вся поляна была увлечена состязанием, один незваный гость пробрался на наше пиршество. И заметили мы, лишь когда Любовь Михална сказала:
— Твою манд…ат.
Обернулись. А перед нами на двух лапах стоял медведь. Натуральный такой: с чёрным носом, мохнатыми лапами и любопытным взглядом. Ничего лучше слов Любови Михалны я в тот миг не подобрала.
— Убежать мы от него всё равно не сможем. Надо прикинуться мертвыми, — Толик осторожно лёг на землю, раскинув руки и ноги.
— Медведи — животные, а не идиоты, — заметила Любовь Михална.
Она чувствовала себя спокойно. Зверь лишь первые пять секунд вызвал у женщины панику, но когда страх перестал застилать глаза, она смогла заметить, что у мохнатого взгляд очень даже дружелюбный. Хотя, если уж по-честному, причина — в балетной пачке животного. Это не фигура речи. Медведь оказался работником цирка, трупа разложила свой шатёр прямо в лесу. Но любопытный миша решил прогуляться и догулялся до нашего лагеря.
Тем временем Толик продолжал старательно прикидываться трупом. И так бы лежал, если бы к нам ни подошёл дрессировщик.
— Бусинка, ты чего! Гуляешь одна, а если потеряешься? — сказал циркач, на что медведица недовольно промычала. — Никаких оправданий. Ты всегда слишком беспечна!
— Р-р-ра-ар-р-р…
— Да кто же виноват, что тебя на диету посадили! Ты же съела столько чипсов, что посадила себе желудок! Я тебе столько раз объяснял, что никому нельзя есть столько чипсов. Вот теперь пожинай плоды непослушания.
— Рур-р-р-р…
— Я знаю, что ты пытаешь мне сказать, но это никакое не оправдание. Люди вот вышли в поход, это их картошка, а не твоя. А ты им всё веселье испортила.
Из-за кустов показался ещё один человек. Самый неожиданный из всех, которых можно было ожидать.
— Папа! — воскликнула я.
Кислый был одет не менее туристически, чем Любовь Михална. Он удивлённо оглядел нашу компанию, и взгляд остановился на Любови Михалне.
— Оля, привет, — сказал он мне, но глаз от женщины не отвёл.
— Что же вы, молодой человек, вводите в заблуждение…девушку, — Любовь Михална обратилась к циркачу, игнорируя появление Кислого, — ничуть она наше веселье не испортила. Я бы сказала наоборот, стала изюминкой вечера. Коли голодна ваша подруга, мы её угостим с радостью. Супчик — вещь полезная даже для медведей.
Бусинка, ощутив доброе расположение Любови Михалны, довольно рыкнула. После чего внезапно прильнула к Кислому. Он ласково погладил медведицу по голове.
— Давай дадим ей немного супа, — сказал он циркачу.
— Что вы! Право! Неудобно! — принялся
— Супом диету не испортишь. А вы в качестве извинений дадите мне возможность сделать набросок, — Любовь Михална указала на мольберт.
— Соглашайся, — поддержал идею Кислый. — Бусинка очень красивая и колоритная девушка. Видишь, её не только слепить хотят. Прекрасная модель.
Даже сквозь шерсть было видно, как огромная Бусинка зардела. Медведица довольно проурчала и ткнула носом в плечо Кислого. Любовь Михална усмехнулась. Пашка и в молодости имел так много очарования, что девушки вокруг таяли. Видимо, теперь он охмуряет медведиц.
— Как тебе идея, Бусинка? — подмигнула Любовь Михална, мохнатая девушка плюхнулась рядом с художницей и довольно подняла морду.
— Серьёзно? — прошептал мне Толик. — Любовь Михална угнетает всех людей, но легко находит язык с медведями? И что тут делает твой отец?
Я только пожала плечами. Знала, что он ходит где-то неподалёку, но понятия не имела, что у него какие-то дела с местным цирком. Вот уж странная встреча. Но это лишь снова показало, как далеки мы друг от друга.
Слабо кипящая водичка в котелке впитала в себя вкус тушёнки и овощей. Тогда Любовь Михална с барского плеча дала Бусинке тарелку супа. Не передать словами, сколько благодарности было в глазах медведицы. Не взирая на горячий бульон, она принялась хлебать. Любовь Михална заколола волосы и взялась за работу. Казалось, что Пашка сейчас задохнётся от наплыва воспоминаний.
— И часто Бусинка у вас убегает? — обратилась я к дрессировщику.
— Ох, — он снял шляпу и печально опустил в глаза. — К сожалению, очень часто. Животные свободолюбивые, а мы, хоть и циркачи, стараемся не душить в них это прекрасное чувство.
— Что за жизнь такая, — вдруг вставила Любовь Михална. — Ни люди, ни звери — никто не свободен.
И мы все, как должно на похоронах, молчали с минуту, провожая покойницу-свободу.
— Да что мы в самом деле! — встрепенулся Толик. — Есть свобода, Любовь Михална.
— И где же?
Толик стукнул по груди.
— В сердце. Если душа твоя свободна, то ничто не способно удержать тебя, — он оглянулся на медведицу с уважением, — как Бусинку.
Кислый улыбнулся и одобрительно кивнул.
— Вы я вижу, молодой человек, музыкант, — сказал Кислый, Толик очень удивился этому заявлению, он же не знал, что мужчина уже видел их на концерте. — Романтик… Это правильно. Музыкант без романтики — каменщик без камня.
Толик разулыбался, неожиданная похвала самого известного скульптора в Петербурге засмущала его. А вот Любовь Михална прикусила губу. Она старательно игнорировала присутствие Кислого. Женщина продолжала писать. Я поражалась её тяге и профессионализму. Я выросла в семье художников, учусь в Репино, но у меня нет никакого желания всюду ходить с бумагой и карандашом. Мне было так хорошо забыть об этом на какое-то время. Хотелось просто наслаждаться жизнью, наблюдать за интересными людьми, природой и самой собой. Но Любовь Михална — другая.