Золотая кровь
Шрифт:
— А что это такое?
— Это… Ну, как тебе объяснить… Вот смотри: у нас есть буквы, есть слоги, и есть слова. Ты же уже умеешь писать? Вот! Эти значки, как буквы, слоги и слова для ольтеков. Уже совсем скоро я расшифрую последние из этих символов, и тогда мы сможем прочесть, что написано на их пирамидах».
Именно над этим работал отец незадолго до гибели. Расшифровывал письменность ольтеков и исследовал остатки пирамиды, найденной где-то на территории Акадии. А ещё он вёл подробный дневник, и все свои исследования описывал в двух экземплярах, один из которых складывал в папку, которую назвал: «Для потомков». Он говорил, что этапы исследования и умозаключения,
И она знала, что эти документы у него лежали не здесь. У отца был ещё один тайник, куда он прятал некоторые бумаги. Он вообще любил всё делить и класть в разные места.
«Яйца нельзя класть в одну корзину».
Он любил повторять эту фразу. И благодаря этому простому знанию Эмбер ещё жива. Именно оно научило её всегда иметь запасной план и несколько тайников, и именно это не раз выручало её в настоящей жизни.
Эмбер направилась в комнату, которая служила отцу мастерской. Она находилась снаружи дома и примыкала к небольшой застеклённой оранжерее, созданной для самых крохотных созданий и бабочек. Часть стёкол в оранжерее разбилась отросшими ветвями дерева, да и бабочек уже давно никаких не было. Эмбер перешагнула через осколки, подошла к двери, надавив на неё, с трудом открыла и вошла в мастерскую.
Внутри всё осталось, как и раньше: стоял стол, и на полках лежали инструменты. Здесь, вооружившись увеличительным стеклом и кисточкой, отец часто исследовал какие-нибудь привезённые предметы. Тут стояли тиски и гончарный круг, и повсюду были разбросаны куски обсидиана, из которых отец пытался делать ритуальные инструменты ольтеков.
Его тайник тоже находился здесь. Эмбер взобралась на стол и сдёрнула с гвоздей деревянную планку карниза. Она знала, что там находится замаскированная ниша, где и был тайник. Планка подалась легко, и внутри тайника она увидела папку с бумагами. Эмбер аккуратно её вытащила, спустилась вниз и, присев на край подоконника, принялась разглядывать свою находку.
Часть бумаг оказалась в запечатанном сургучом крафтовом конверте, а часть — в обычной папке. А снизу лежала какая-то книга, изготовленная в дорожном формате, с обложкой из кожи, которую можно было обернуть вокруг и завязать, чтобы случайно не открылась. На папке был изображён тот самый знак, который ей показывал в карете сеньор де Агилар — глаз и лучи. Знак научного сообщества отца «Теолькун». Эмбер открыла папку и начала перебирать листы.
В то время, когда отец занимался исследованиями, она не особо интересовалась тем, над чем именно он работал. Она была маленькой и в основном играла с привезёнными им из путешествий амулетами, фигурками и табличками. И даже изображения страшных божеств ольтеков, высеченные на камне или сделанные из керамики, её совсем не пугали. Отец рассказывал легенды так, что в голове Эмбер каждое божество с его слов выглядело органично и занимало своё место под солнцем. И весь мир ольтеков она воспринимала, как какую-то сказку, рассказанную на ночь, местами страшную, местами забавную, но абсолютно нереальную. Что-то к этим рассказам добавляла няня Уруа: о туманах, ули-ули, пыльце орхидей и орехах андироба*, и всё это сплеталось в узоры причудливого мира, который Эмбер видела только в своём воображении. Но в чём научная ценность работы отца, она не знала, да и не пыталась понять. Потом она стала взрослее, и у неё появились другие увлечения, а потом…
…потом всё закончилось.
Мир повернулся к ней своей изнанкой. И только сейчас, став взрослой и пройдя через все испытания, которые ей подбросила жизнь, она могла взглянуть на работу отца совсем иначе. Время, проведённое у шамана Монгво, живая магия ольтеков и мир эйфайров, в который она вынуждена была погрузиться, открыли ей много нового, и сказка неожиданно оказалась её новой реальностью.
Поэтому теперь, держа в руках бумаги отца, Эмбер
В папке лежали листы, испещрённые аккуратным бисерным почерком отца, и рисунки с изображением ольтекского алфавита. Она вытащила один из них.
Ключ к письменности ольтеков был давно утерян, и те, кто всё ещё говорили на этом языке, уже не могли дать ответов на то, что означают символы на пирамидах, найденных артефактах, глиняных табличках и остальных предметах раскопок. Прочесть это стало невозможно. Отец очень долго пытался расшифровать эту письменность, и вот сейчас Эмбер держала перед собой результат этой расшифровки.
Она медленно перекладывала листы и изумлялась. Отец всё-таки успел закончить этот алфавит. В папке лежали листы с сотнями знаков, и напротив каждого из них рукой отца были выведены обозначения. Где-то это были звуки, где-то слоги, буквы или целые слова, а также сочетания. Язык ольтеков оказался сложным и многослойным.
«…монгво – сова, а также «мудрый» и «старейшина», ику — луна, а также «призрак» и «туман», нруку – ночь, а также «тьма» и «зло», оль/аль — бог, божество, верховный, эйльэйф — свет, солнечный, а также «золото», бал–аам — ягуар, а также «бесстрашный предводитель»…
…Нруку–аль — бог тьмы, Ику–аль — богиня Луны…»
Каждое слово имело множество родственных значений, идущих от его сути. К словам добавлялись приставки и суффиксы, меняя оттенки, превращая слово в прилагательное или наделяя особыми свойствами. А после алфавита шли целые страницы расшифрованных фраз, написанных рукой отца.
«… Бог Нруку спустился и спрятался в горе, а Лучезарная богиня зари, дочь бога Солнца, взяла у своего отца часть сердца и превратила его в золото. Она принесла его в мир и вдохнула в своих детей, чтобы несли они свет своего деда, учили людей и спасли их. И тогда заплакал бог Нруку в своей горе, и его слёзы стали чёрными камнями, которые убивают свет…»
Эмбер оторвалась от чтения и уставилась невидящим взглядом в противоположную стену.
Так значит, отец совершил огромное научное открытие?! Значит, он и в самом деле расшифровал эту утерянную письменность? Но почему же тогда об этом ничего не известно в научном мире?! Почему он не опубликовал это исследование в вестнике университета? И почему его труд лежит здесь, в тайнике, и его коллеги, ученики и научное общество ничего об этом не знают?!
Она поворошила листы пальцами и увидела знакомый рисунок — круг, испещрённый множеством значков и символов. Эмбер залезла в потайной карман на ремне и достала оттуда монету Джарра, которую нужно было отдавать охраннику для прохода на Голубой холм. Она поднесла монету к рисунку. Сомнений не было — рисунки совпадали. Монета, так же, как и рисунок, была испещрена символами с обеих сторон.
А внизу рукой отца было написано:
«Камень солнца. Краткая космология ольтеков. Ключ к Великому календарю времён, который находится в храме Лучезарной богини Эйф–аль».
Эмбер залезла в карман и достала все монеты, которые у неё были, разложила на подоконнике и сравнила с рисунком. Все они были одинаковые — старые серебряные монеты со стёртыми неровными краями и с такими же одинаковыми символами. Почему она сразу не обратила внимания, что это древние монеты? Да, стоимость серебра в них невелика, но историческая ценность несомненна! Ведь даже невооружённым глазом видно, что они подлинные. Откуда они у Джарра? Хотя, что за глупый вопрос, он у кого-то их отобрал, или их украли «костяные муравьи». Но почему за проход на холм нужно платить именно этими монетами? Неужели Джарр не знает о том, какую они имеют ценность?