Золотая кровь
Шрифт:
Морис взял ещё одну бумажку и, написав на ней «Любитель поэм и хризантем», поставил знак вопроса и приколол её рядом с аляповатым букетом и змеёй.
– И есть второй человек, – продолжил Морис своё рассуждение, – обладатель сломанных пальцев, шрама на ладони и неестественной бледности, который пишет письма твоей сестре и шлёт ей покойницкие букеты. Это, скажем так, враг твоей сестры, а возможно, и твоего отца тоже и наш второй подозреваемый. А есть ещё тот, кто принёс в дом змею, и у кого в доме есть сообщник — видимо, кто-то из слуг. Он может оказаться и первым, и вторым, а может, и вообще третьим. И может быть, к этому причастна твоя сестра Изабель. А может,
Морис взял ещё один листок, приколол его ниже имени Оливии и написал на нём размашисто «Любитель змей».
Виго приложил ложку ко лбу, перевёл взгляд со стены на Мориса и закрыл один глаз.
– Такое чувство, что весь мир сошёл с ума и ополчился на мою семью, – произнёс он задумчиво.
– Да. Пожалуй… Но это ещё не всё. Смотрим дальше. Теперь, собственно, ты…
Морис оторвал бумажку, написал на ней «Сеньор Виго де Агилар» и поместил в ряд с Оливией и доном Алехандро. Пониже приколол ту карточку с буквой «Е» и розой, что осталась сегодня на месте нападения у сената. А потом достал из папки газетные вырезки и повесил их рядом с именем Виго.
– Обо мне уже пишет пресса? — спросил Виго саркастично и прищурил один глаз.
– Пока нет, хотя завтра обязательно напишет. Уверен, нападение не останется без внимания газетчиков, – ответил Морис. — А тут пресса пишет о некоем Эспине*, каком-то местном бунтовщике, который возглавляет подпольное движение за права эйфайров. Он время от времени публикует манифесты, в которых излагает свои требования и угрозы. Я поинтересовался у дона Диего на его счет, и он сказал мне, дословно: «Эспина — чёртов бомбист и та ещё заноза в заднице, вечно угрожает кого-нибудь убить или взорвать! Плюнь на него!» Я оценил его каламбур, но не разделяю его оптимизма. Я потолковал с тем пареньком-газетчиком, пока мы стояли у сената, и он сказал мне, что каждый месяц Эспина публикует манифест, в котором пишет какую-нибудь загадку. И потом то памятник взорвёт, то пустит нечистоты в водонапорную башню на Голубом холме, требуя прав для эйфайров. Людей он пока не убивал, но после того, как дон Алехандро выступил в сенате за принятие закона о резервации, угрозы Эспины стали более серьёзными. И в самом свежем манифесте написано буквально следующее: «Вырвем росток от древа зла, и древо засохнет». Тебя это не наводит ни на какие мысли? Кто тут древо зла, и кто — росток? — спросил Морис, подняв брови.
* espina— (исп.) — шип, колючка, шпилька.
– Ты хочешь сказать, что древо — это мой отец, а росток — это я? — спросил Виго, снова поднося ложку к огню и нахмурившись.
– Думаю, это очевидно, потому что вот, – Морис ткнул пальцем в карточку с буковой «Е» и розой, – это монограмма Эспины и герб его движения «Дети солнца». Это они пытались сегодня тебя убить.
— То есть, – Виго отложил в сторону ложку, встал и подошёл к стене с записками, – кроме эйфайров Эспины, которые хотят убить отца и меня, есть ещё, как минимум, двое врагов, один из которых хочет убить Оливию?
– И есть ещё те, кто хотят завладеть бриллиантом. И есть ещё чупа… Её бы я тоже не стал сбрасывать со счетов. А может, всё это как-то связано.
– И что нам теперь делать? — спросил Виго, повернувшись к Морису.
– Подумать о своей шкуре, гм… пардон, о собственной жизни. Заявить о том, что закон о резервации будет отложен, запереть ворота, не выезжать на общественные мероприятия, о которых знают газетчики, и усилить охрану в доме. Фиесту я бы тоже отменил.
– Ну уж нет. Фиесту мы отменять не будем. Если всё так, как ты говоришь, то врагов нужно уничтожать
– А ты не боишься, что Эспина может использовать фиесту для того, чтобы нанести новый удар? Представь, что кто-то из эйфайров проберётся в дом во время фиесты и попытается тебя убить? Ты не думал об этом? Подложить змею — это просто цветочки. Раз эйфайр оказался возле здания сената, то он так же легко может оказаться и здесь, — резюмировал Морис, махнув рукой в сторону сада.
— Значит, мы сделаем вид, что испугались его угроз. Пусть он думает, что покушение заставило меня отказаться от планов моего отца, – ответил Виго. — Я завтра сделаю заявление. И если Эспина не дурак, то ему нужны не трупы, а права для эйфайров, и во мне он увидит того, чьими руками можно всё изменить. А у нас будет время, чтобы его поймать. К тому же, видишь это, — Виго указал на листок, который только что принёс Фернандо, — сегодня прибыл пароход с оставшимися частями моего устройства. Завтра оно будет готово, и мы сможем посмотреть на фиесте, кто есть кто на самом деле.
— А вот это совсем другое дело! — Морис довольно потёр руки. — Но раз в доме есть предатели, о том, что это за устройство, никто не должен знать, хефе. Никто. Даже Эмерт.
— Опять ты за своё! Ладно, пусть будет по-твоему, — отмахнулся Виго. Кстати, ты не разглядел лицо бегуна? Может, это кто-то из них? — он указал рукой на стену.
– Нет, не разглядел. Он был очень быстрый. Но, судя по тому, что на голове у него была коппола, это вряд ли напомаженный художник.
– Н-да, дело усложняется, – пробормотал Виго и взглянул на часы.
Эмерт сказал, что, может, успеет вернуться вечером. Было бы неплохо…
Но Эмерт к вечеру не вернулся, и Виго не мог понять, почему его это беспокоит. Он глянул на часы, потом, спустя какое-то время, глянул ещё раз…
Зачем он его отпустил так надолго?
На улице уже смеркалось, и тревога, зародившаяся в душе Виго, была абсолютно иррациональной, но ему казалось, он предчувствует какую-то беду, которая может случиться с его помощником. Морис, который был занят изучением манифестов Эспины в подшивках старых газет, посмотрел на Виго и спросил:
– Ты кого-то ждёшь, хефе?
– Э-э, нет, просто думал, может, Эмерт успеет вернуться сегодня.
Морис продолжал смотреть, как будто задал молчаливый вопрос и ждал ответа, и Виго добавил:
– Я хотел немного позаниматься своим устройством, может, это отвлекло бы голову. И, вообще, что не так?
– Да я молчу. Молчу, – пробормотал Морис, перелистывая страницу газеты.
– Ты как-то очень красноречиво молчишь. Ладно, пора поговорить с Изабель.
Виго проигнорировал изучающий взгляда сыщика и вышел из кабинета.
Может, Морис невзлюбил Эмерта, потому что чувствует в нём соперника? Такое он не раз видел среди слуг. Все они соревнуются друг с другом за внимание хозяина. Наверное, стоит и Морису сделать какой-нибудь подарок, всё-таки сыщик он очень даже неплохой.
Виго вышел на галерею и вдохнул глубоко. Сумерки принесли голове немного облегчения, и только в сердце продолжала нарастать какая-то тревога. Совершенно логически не объяснимая.
Да, его сегодня чуть не убили, но почему его тревожит совершенно не это?