Золотая Ослица
Шрифт:
Ли посмотрела по сторонам: стены троллейбуса покрыты ледовыми узорами, будто она смотрит на них с улицы - такие они матовые, с тихим морозным хрустом. Троллейбус явно вышел на ухабистую и извилистую дорогу: его теперь крутило и мотало, и Ли никак
не могла вспомнить ни одной дороги в Москве, на которой любое движущееся механическое транспортное средство могло бы попасть в таковую передрягу. Ли, как велели, опять забралась в шубу. Туфли на шпильках вкатились под ее диванчик, как было, пепельница вспорхнула с колен Ли и самоукрепилась на спинке сиденья
– Не хотите ли горячего чаю?
– как ни в чем не бывало предложил ночной попутчик.
– Представляю себе ваш чаёк!
– воскликнула Ли тоном знатока всяческой дьявольщины.
– Выпью немного - и куда-нибудь на Лысую Гору... Не правда ли, сударь?
– Не хотите ли горячего чаю?
– вежливо повторил ночной попутчик.
– Рассудок мой изнемогает, - пропела Ли в ответ.
– Понятно, - согласно кивнул головой попутчик, - я велел поставить самоварчик. Так что там у вас с рассудком, милая Татьяна?
– Образованный, черт!
– продолжала хулиганить Ли в предвкушении самоварчика.
– Один мой друг, в высшей степени уважаемый мною и одарённый человек...
– Простите, одарённый - тоже вами?
– уточнила Ли.
– Когда одарен - то уж всеми, поверьте. Так вот
он сказал как-то в сердцах: "Я желал бы критики человеческого рассудка. Было бы истинным благодеянием для человеческого рода, если бы обыденному рассудку могли убедительно показать, как далеко он может простираться, а это и будет как раз столько, сколько ему совершенно достаточно для земной жизни".
– Как приятно перед горячим чаем вернуться в лоно литературных аллюзий!
– мечтательно сказала Ли в тон назидательности ночного попутчика.
– А! Вы знаете имя этого человека?
– обрадовался ночной попутчик.
– Конечно. Но как мало поняли его при жизни... "Только в самом высоком и самом обыденном идея и явление сходятся вместе. На всех средних ступенях созерцания и опыта они разделяются." ...Если я правильно вас поняла.
– Ли собралась закурить, но он остановил ее, положив ладонь на ее запястье.
– Подождите, сначала чай, а потом покурите.
Ли повиновалась.
В этот момент от передних дверей, внезапно отворившихся с праздничным шумом, с аплодисментами
и оркестром, повалил жар; влетели золотые тарелки, чашки, сверкающий самовар, связка маковых баранок
и мисочка с прозрачным джемом янтарного оттенка. Все это выстроилось перед Ли на невидимом подносе; троллейбус пошел более ровным ходом, не расплескивая чай, не треща замороженными стенами и стеклами. Ночной попутчик куда-то испарился на время, потом появился, потом опять куда-то пропал. И так несколько раз. Ли рассматривала сияние золотых предметов на подносе, любовалась янтарным свечением джема и хотела только одного: закурить.
Когда ночной попутчик исчез в третий раз, она толкнула золотую посуду, стукнула по боку самоварчик, а в янтарную миску всыпала пепел от предыдущих сигарет. Вся композиция для чаепития с возмущенным визгом
Интересно, подумала Ли, куда он делся? кто за рулем троллейбуса? и когда последуют репрессии за поруганный сервиз?
– А вот и мы, - возвестил ночной попутчик, входя в задние двери троллейбуса вместе с туманно-белым облаком, отдаленно напоминающим человеческую фигуру.
– Разбросали мои гостинцы, сударыня? Разбросали. Ну ладно.
– Повернувшись к повизгивающим под потолком посудинкам, он скомандовал: "Вон отсюда!" И они радостно улетели, не оборачиваясь на обидевшую их Ли.
– Я с багажом, дорогая. Частично, конечно. Присаживайся, - пригласил он своего спутника. Или спутницу. Ли не смогла разобрать.
– Спасибо за чаек, - проворковала Ли.
– Пожалуйста, пожалуйста, я не в обиде, - ответил ночной попутчик, оглядывая салон троллейбуса.
– Что-то у нас тут слишком казенно, неуютно. Надо пересмотреть интерьер, улучшить дизайн.
Ли заметила, что он переоделся, пока ходил за багажом. Черное пальто вытянулось до пола, волосы черными волнами опустились на плечи, борода на грудь, на смуглых пальцах с узкими ногтями заблестели перстни, - весь облик переменился, а книжка в темно-бордовой обложке получила оклад из черненого серебра.
Ночной попутчик трижды оглядел салон по кругу, и все потемнело. И исчезло. И появилось все другое. Диваны, буфеты с дорогими винами, столик инкрустированный, стекла витражные; просторно, удобно, - кроме диванчика, на котором сидела Ли. Он единственный остался в оригинале.
– Опытный маг, - сказала Ли, глядя на все это, - не применяет ни аравийскую медь, ни мозг обезьяны. Силой мысли он вертит горы...
– Мадам, я не напрашивался на комментарии любителей, даже экстра-класса, - огорчился ночной попутчик.
– Вернемся к теме багажа. Я хочу познакомить вас с вашим ангелом-хранителем. Он так беспокоился, так беспокоился - куда это вы пропали...
– И показал на окутанную облаком фигуру.
Ли посмотрела внимательно - ничего не разобрала. Облако да облако.
– Ваше зрение пока не совершенно, - заметил ночной попутчик.
– Мы подождем, когда оно улучшится. Сядем.
– Он сел на бархатный диван, подозвал к себе пыльную бутыль, хрустальные стаканы и налил. На троих, как ни странно.
– Его зовут...
– начал ночной попутчик.
– Я знаю. Габриэль, - быстро сказала Ли.
– И он знает мое настоящее имя. Зачем вы привели его так рано?
– Если выйдет рано, отпустим назад. У нас воля.
– И ночной попутчик отпил из хрустального стакана.
– Выпейте, Ли...
– Он толкнул второй стакан в сторону Ли. Стакан подлетел к ее левой руке.