Золотая рыбка для мажора
Шрифт:
Появляется мысль вернуть ему деньги. Швырнуть в лицо! Но её я прогоняю. Я их, между прочим, не в постели заработала. Обойдётся!
Мечусь по огромной квартире в поисках той самой секретной комнаты. Открываю все подряд двери и наконец нахожу её. Она у него вместо библиотеки, наверное! Расположена между кабинетом и кальянной. И да, на стендах в художественном порядке развешаны женские трусики в вакуумных упаковках с рукописными подписями, сделанными разноцветными маркерами. Эти вакуумные упаковки — даже не надписи, а именно они — срабатывают, как катализатор. Я срываю безобразие со стендов и тащу в гостиную на натертый до блеска коричневый
Тороплюсь.
Заканчиваю с художествами, вытираю слезы в очередной раз и достаю телефон. Фотографирую с разных ракурсов несомненный шедевр, мечтая разослать его во все известные паблики, но тут телефон гаснет — заряд сдох. Это отрезвляет. Я будто сдуваюсь. Стою с минуту, опустив руки, дышу, успокаиваясь, глубоко и шумно, а потом убираю бесполезный аппарат, но достаю из сумки подарки Гесса: кольцо, колье, браслет, туфли, платье, джинсы… Все-все достаю, ничего не жалею и себе не оставляю, и кидаю тоже на пол. Мне не нужна память о Гессе.
Казалось, я провела в квартире вечность, а по сути — минут пятнадцать, не больше. Покидаю её с чувством выполненного долга, но на сегодня это ещё не всё. Мне предстоит написать заявление и сдать форму. Возможно, как-то объясниться с начальством, но это уже не страшит. Предыдущие события меня как будто опустошили.
Глава 14
Лифт не жду — эти дурацкие кабины мне теперь навевают болезненные воспоминания. Спускаюсь по лестнице. Опустошение, сменившее гнев, окрашено в оттенки грусти и жалости к себе, и даже стены «Созвездия» кажутся серыми и унылыми. Я уверена, что не успела влюбиться в Гесса окончательно и бесповоротно. Так разве бывает за столь короткое время? Думаю, нет. Всё просто: я так бурно реагирую на случившееся из-за элементарной обиды на несправедливость. Всё скоро пройдёт — повторяю это как мантру.
Оно помогает, и к концу лестницы я подхожу в спокойном, даже немного заторможенном состоянии. Зато план действий нарисовался чётко — первым делом иду в раздевалку. Мне нужно оставить в шкафчике форму и бейдж.
Захожу — там никого. Поставив опустевшую сумку на скамейку, достаю свою повседневную одежду. Конечно, она не брендовая, но от этого ничуть не хуже той, что покупал мне Гесс. Всхлипываю. Нет, не из-за одежды. Просто яркие картинки, непрошено врывающиеся в память, делают больно — он ведь был таким заботливым, страстным и нежным…
Отгоняю их. Снимаю форму и, аккуратно повесив на вешалку, убираю в шкафчик. Опять душу разъедает досада. Жаль, у нас с этой формой все могло сложиться иначе.А может, и не жаль. Все же я получила деньги. И хороший жизненный урок. А ещё я скоро увижусь с мамой.
— Ну как отработала? — раздаётся неожиданный вопрос от двери.
Я резко оборачиваюсь на голос. Вот ведь непруха! На минуту зависла, размышляя, и попала под прицел внимательного взгляда Зои. Я даже не услышала, как она вошла.
Поспешно хватаю футболку и натягиваю на себя.
— Нормально, — отвечаю, выныривая из горловины,
— Ага, я вижу, — понимающе тянет она и делает большие глаза, — такие красноречивые отметины об этом твоём «нормально» без слов сообщают, какое оно на самом деле.
Я вспыхиваю и спешу натянуть штаны.
— Не понимаю, о чем ты, — ухожу в глухой отказ.
— Ну как же… Уезжала на выходные с Гессом, возвращаешься вся в засосах, — Зоя не оставляет надежды поймать меня за жабры. — А он тоже утром весь сияющий в «Созвездие» влетел.
Застёгиваю молнию и закидываю сумку на плечо, сохраняя невозмутимость, а у самой всё внутри трясётся.
— Не выдумывай, Зоя. У меня есть жених, и вчера он сделал мне предложение. Я его, разумеется, приняла и, конечно, мы отметили столь знаменательное событие, — вру со скучающим видом, — теперь вот придётся уволиться. Подготовка к свадьбе. Много дел. Он настаивает.
— А-а… Как? — теряется Зоя, но я перекидываю сумку на другое плечо, машу ей рукой и вылетаю из раздевалки.
Спешу к менеджеру. Мне ещё с ним объясняться. Правда, Михаилу сказка про свадьбу не прокатит. Наверняка наплюёт на обстоятельства и заставит две недели отрабатывать. Ему придётся рассказать полуправду. Мне две недели никак нельзя тут оставаться.
Влетаю в холл.
Старший смены за стойкой, но, как обычно, занят отчётами. Я подхожу, кладу ключ-карту на каменную столешницу и этим привлекаю его внимание.
— Михаил, не могли бы мы с вами переговорить в кабинете? — спрашиваю, стараясь не показывать волнения.
Менеджер хмурится, явно подозревает неприятные известия, но закрывает ноутбук и встаёт. Без лишних вопросов отправляется в кабинет, а я семеню за ним.
— Полагаю, ты хочешь поговорить о переводе в другой филиал? — спрашивает, как только дверь кабинета закрывается.
Хорошая возможность, но мне не подходит.
— Нет, об увольнении, — говорю, даже не пытаясь присесть на стул.
Впрочем, мне и не предлагали.
— Даже так? Что случилось? Гесс тебя обидел? Совершил что-то противоправное? — встаёт в стойку Михаил, и я вижу, как заостряются черты его лица. Он сейчас похож на хищного зверя, учуявшего добычу. — Маргарита, ты должна помнить, что находишься под защитой компании, и если кто-то из клиентов допустил…
— Нет-нет, — перебиваю охоту на ведьм, вернее, ведьмаков. Как бы там ни было, клеветать на Гесса я не намерена. Как и не намерена раздувать скандал. — Дело не в этом. Меня никто ни к чему не принуждал. Дело в том, что выполнив два индивидуальных заказа, я поняла — это не моя работа. Я узнала много того, чего никогда бы не хотела знать, — на ходу сочиняю историю, которая смогла бы выглядеть достоверной и весомой без лишних подробностей. — Этот груз новых знаний на меня сильно давит. Я чувствую, что близка к срыву. Считайте, что я не подошла для работы в консьерж-сервисе по состоянию здоровья.
Выдала полный бред и даже голову в плечи вжала, приготовившись к жёсткому разоблачению. Но нет.
— Что ж, ясно. К сожалению, ты не первая, кого ломает консьерж-сервис, — понятливо вздыхает Михаил. — Очень жаль. Я чувствовал в тебе потенциал.
Говорит всё это, доставая из ящика стола лист А4, потом двигает его к краю стола, явно приглашая меня написать заявление.
Неужели вышло? Так просто? Спешу присесть на посетительский стул и разделаться с работой раз и навсегда.
— Мне заплатят? — спрашиваю, занеся ручку над графой «подпись».