Золотая рыбка для мажора
Шрифт:
Я даже не знаю, как на это реагировать. Мне как-то не по себе от того, что скульптор готов раструбить о нашем неподтвержденном тестом родстве вот так сразу и всем на свете.
— …Самый лучший, конечно. На сколько? На двадцать один день давай. Отлично. Жду.
Очень довольный собой, Вязьмин сбрасывает вызов и смотрит на меня. Глаза его лучатся теплом и довольством.
— Вы что, собираетесь всем про меня рассказать? — спрашиваю, но без наезда.
Язык как-то не поворачивается скандалить.
— А как
Это уже перебор с новостями и впечатлениями. Я встаю из-за стола.
— Пойду вещи соберу, — говорю в своё оправдание.
Зная работу нашего сервиса, я не сомневаюсь, что в Сочи меня отправят в ближайшее время.
— Правильно. А я пока прикину, насколько растянется ремонт.
Вязьмин опять берётся за телефон, а я сбегаю в свою комнату. Мои эмоции и мысли штормит, но чётче всего бьёт в голову один навязчивый вопрос: если мама просто придумала фамилию Удачина, интересно, это она вдруг начала работать и притягивать к нам удачу, или наоборот все, что происходит сейчас, это неудача из-за незаконно присвоенной фамилии, просто я пока этого не поняла?
Ответа я не знаю и на самом деле достаю сумку и открываю шкаф. Что-то складываю, но вскоре прихожу к выводу, что на юг мне брать нечего. Ну и что? Куплю все на месте! У меня есть деньги, а это самое главное. Это будет даже ещё интереснее — сходить на шопинг в незнакомом городе.
У меня даже настроение поднимается. В груди рождается предвкушение чего-то нового и увлекательного. Я начинаю загораться идеей отдыха, и когда телефон подаёт сигнал о новом сообщении, совершенно не удивляюсь, что оно от консьерж-сервиса. В нём номер рейса и брони в отеле на берегу. Там же мне сообщают о трансфере и желают счастливого пути — я улетаю в ночь.
— Вася скоро приедет, — постучав, заглядывает в комнату Богдан Алексеевич, — ты готова?
— Да.
Вязьмин смотрит на меня внимательно и будто мысли читает.
— За маму не волнуйся, я беру её на себя. Только сообщение напиши. Молча улетать — это жестоко.
Я и не собиралась так делать. Даже думала забежать к ней на работу, но всё внутри противилось. А сейчас, после его слов, я понимаю, что сообщение — самый лучший вариант, потому что для разговора время ещё не пришло. Возможно, после Сочи?
На этом и останавливаюсь. Отправляю голосовое, в котором без лишних эмоций сообщаю маме о своём решении, и уезжаю с Василием в аэропорт. А телефон совсем отключаю, чтобы не портить себе отдыхательное настроение. На курорте включу.
Глава 17
Гесс
Настроение паршивое уже третий день. Ничего не хочется, и на душе вязкая муть. Я знаю почему. Потому что я совершенно незаслуженно
Признаться, эта мысль кажется мне всё привлекательнее — я очень хочу избавиться от чувства вины. От ощущения, будто я стадо котят отпинал. Мне даже мой самый большой раздражитель — мачеха — не доставляет столько дискомфорта, сколько мысли о том, что я сделал больно светлому человеку… девушке, которая мне впервые за долгие годы запала в душу.
А может, именно поэтому я так с ней и поступил? Защитный рефлекс, так сказать, сработал. Змеемачеха же не даёт забыть, что женщин нельзя подпускать к себе близко.Вот и сейчас я спускаюсь в холл, чтобы поехать на очередную «важную» с ней встречу.«Гриша, ты должен приехать в наше место. Это срочно» — приходит от нее сообщение, и я вынужден ехать.
Матерюсь, но еду, потому что она крепко держит меня на крючке.
Лифт не жду — спускаюсь пешком, поэтому на подземную стоянку к мотоциклу иду через стойку консьержей. Колет сердце тонкой иглой упрёка — хорошую девочку Риту я там больше не увижу. Жаль.
— …У вас есть старшая дочь? Маргарита Удачина? Которая работала у нас ассистентом? — изумлённо уточняет в трубку менеджер, и я замедляю шаг, а потом и вовсе подхожу, бессовестно навострив уши. Это про неё, и мне надо это слышать. — Сделаем, Богдан Алексеевич. Записал: Сочи, двадцать один день, лучший отель, ближайший рейс, один билет в бизнес-класс. Думаю, сегодня отправим. Всего доброго.
Это более чем интересно, и я мгновенно забываю куда шёл и решаю у стойки задержаться.
— Мой сосед собирается в Сочи? — я просто не могу поверить в то, что услышал, и жду, что меня поправят.
— Да нет, дочку отдыхать отправляет, — выкладывает Виктор — главный в сегодняшней смене.
Информация не секретная, а я всех старших менеджеров давно подмазал, так что он и не строит из себя партизана на допросе. Но что там мутит Вязьмин? Почему назвал Маргариту дочкой, а не племянницей, как делают многие престарелые любители юных дев? Почему не летит с ней? И где они вообще?
Мысль, что они где-то сейчас вместе, изрядно раздражает, и руки чешутся задать Вязьмину… пару крепких вопросов.
Я знаю, что дома соседа нет — заходил глянуть, как продвигается работа над «моей статуей», и проконтролировать, чтобы Богдана не понесло не в ту степь — он мне обещал сохранить нормальные размеры. Но дверь никто не открыл. Значит, искать их там бесполезно.
— А, ясно. Что-то совсем он жадным к старости стал. Мог бы и на нормальный курорт отправить дочь родную, — пытаюсь выудить побольше подробностей. К сожалению, я не весь разговор слышал. — Кстати, она же у него ещё маленькая, да?