Золото севера
Шрифт:
Георгий умотался за последнее время. Работали сутками. Верхние слои песков золотоотвала уже оттаяли, бульдозер готов послойно подавать пески на конвейер, пожалуйста, обрабатывайте. Днем температура выше нуля, насосы запускать можно, «начинайте золотодобычу, что там у вас еще не готово, где вы раньше-то были»? Начальство шумит, торопит, не понимает начальство, что если случится в цепочке механизмов какой «не приведи господи», сбой, да ещё ночью, да при температуре минус десять, то всю схему и заморозить ведь можно, а там работы побольше будет. Но температура растет стремительно, ежедневно, уже и по ночам порой тепло, да, начинать все же надо.
– Ну что там у тебя, Красноперов,
Главный инженер зол на Георгия за то, что он его практически «подставил» зимой, когда пришел на шахту. Дело в том, что горные выработки проходились по вечной мерзлоте, устойчивость вмещающих пород хорошая, крепление выработок, а это в основном «костры», – такая деревянная «кладь», в виде «колодца», – устраивались редко, даже реже чем через пятьдесят метров, всех устраивала экономия леса, но выработки «вентиляция» размораживала, начинался «капежь», мерзлота подтаивала, породы-то – речной песок, он же сыпется, если он растает, что будет с выработками? Вот Георгий с первых же дней назначения его горным мастером и занялся креплением «по нормативам». И, как результат, концу месяца – перерасход лесоматериала. Скандал, лишение премии, Георгия на «ковер», он уперся, «по другому работать не буду!». А потом, – Георгий не сдержался, высказал все Главному, да не в кабинете, не один на один – на совещании по технике безопасности. А это не скрыть. Здесь ведь представитель «Госгортехнадзора» участвует! Георгий заявил прямо с трибуны:
– Что это за перерасход пиломатериала, что нам предписывают? Если считать по нормативам, то мы укладываемся, а если по «дутой экономии», за то, что не крепили раньше по нормативам – так это приписки! И премии – за дутую экономию!
Начальник участка Георгия поддержал.
– Сколько можно рисковать, в забое хоть и «зэки», но все же люди!
Главный рассвирепел – «это что же, сопляки, по-вашему я что – хочу людей загубить!» А тут как на грех обвал на соседней шахте, мерзлота подтаяла, два человека погибли, приехала комиссия «Главзолото». Главного «за шиворот», он и сейчас «под следствием». И торопится, надо золотодобычу начинать, там не до «следственных разборок» будет. Вот и шумит на Георгия.
Наконец ремонтные работы закончены, еще смена ушла на настройку и регулировку механизмов – то шлюзы потекли, то бочка-скруббер ползет вверх на роликах, а то и транспортерная лента сползает на сторону. Да и с электрикой, с автоматикой при запуске пришлось повозиться…
Но – всему приходит конец, на завтра Георгий заказал бульдозеры, они уже здесь, на участке, ждут только команду – поехали!
Шуршит неслышно падающая в отвал стокерная галька, каждый по своему постукивают на ходу механизмы, работает огромная обогатительная фабрика – Промприбор – промывочный, промывает золотые пески, осаждает на ковриках шлюзов самородное золото, ибо россыпное золото, оно ведь всё самородное. Есть приличные «жучки», с ноготь большого пальца, есть и совсем мелкие, есть и пыль золотая, но все это – самородки.
Третий день работают промприборы, на сегодня намечен первый «сполоск», съем золота с шлюзовых «ковриков». На сполоске работают только вольнонаемные. На первый съем вызваны доводчик, да два помощника – на северных россыпях золото крупное, с ним возни немного. А вот дальше, с увеличением объемов промывки – да, там на сполоске будет нужна уже целая бригада.
Кончается первая смена, скоро бригаду заберет «конвой» и приведет вторую смену. Народ все пожилой, самым молодым – под сорок. Еще бы, все по максимальному «тянут», по двадцать пять, а многие уже за двадцать перевалили в отсидке своей, а кое-кто и
Остановлены промприборы, очищены от песка и грязи все площадки, проверены все пломбы – не нарушены ли где, а то аврал, обыск, «шмон».
Бригада собралась у костра в ожидании конвоя.
– Слушай, горняк, хороший ты видать парень, не откажи в просьбе. Много нам от тебя не надо, но ты же знаешь, какие у нас в ларьке ограничения с чаем, приносил бы ты нам пару пачек чая по утрам, а мы бы тебе по век наш благодарны были. – И всё это с таким дружелюбием, с такой любовью в хитрых глазах. Георгий мгновенно «врубился», вышел на полянку:
– Всем построиться. – И когда все притихли, с любопытством поглядывая, что это «горняк» придумал, Георгий спокойно объявил:
– Вот что, господа хорошие, не знаю, долго ли нам вместе работать, думаю весь сезон, давайте сразу договоримся – ни я вам ничего не должен, ни вы мне. За работу буду спрашивать, а остальное, как говорится – каждому свое. Поэтому, просьбы вашей, ну, в отношении чая, будем считать, что не было. Я, по крайней мере, о такой просьбе ничего не слышал!
Сполоск шлюзов, отмывка песка, доводка и «отжарка», сушка золотого песка, заняли много времени, закончили только под утро, где-то к пяти часам. Золотой песок, его по виду было менее килограмма, ссыпали в специальный кожаный мешок, взвешивать нужно в кассе, мешок замотали, перевязали жгутом, Георгий забрал мешок в руки:
– Пойду, подниму кассира, кто у нас сегодня в дежурстве, не помнишь, – спросил «доводчика».
– Кажись, Верка. С тобой пойти? – положено у золота быть не мене, как троим, но что всем делать в пять часов утра?
– Ладно, идите спать, сам унесу. – Дело привычное, когда золота немного, всегда так делали.
Георгий с нетяжелым свертком пошел искать Верку. «Хорошо бы хоть дома застать, а то еще и по гостям наищешься».
Веркины окна в темноте, без света.
«Постучу». Постучал в высокое окошко, даже на «завалину» пришлось залезать.
– Вера, а Вер, иди, прими золото. – «Выставилась» в окно минут через десять, уставилась, как на бандита с большой дороги.
– Тебе что, лень в расписание посмотреть, там же ясно обозначено – Клава сегодня на дежурстве, что ты ходишь людей пугаешь, глаза-то «разуть» трудно? Что ты будишь, людям спать не даешь! – Крику на всю округу.
– Так ведь золото, пойдем, прими, мало ли чьё дежурство.
– Ага, счас, побежала, к Клавке иди, её подымай.
Побрел к Клавке. Устал смертельно, сутки уже на работе, ноги еле передвигаются.
– Клава? – постучал в окно.
– Кто? Это ты, Георгий? – сейчас, минуту, сейчас оденусь, иди к кассе, я сейчас прибегу.
Наконец все в порядке, золото взвесили, акты составили, пломбы поставили.
– Пошел я, Клава, спать.
– Конечно, конечно, Георгий, ты уж это, не подведи меня, как будил – никому не скажи?
– Да ладно, сочтемся, привет, а то, у меня уж и глаза-то не смотрят.
– Ну давай, давай, спи иди.
На участке «горняков» трое, работают сутки – через двое. Переработка, конечно, но за переработку платили, за два дня вполне отдохнешь, претензий у мастеров не было. Георгий постучал Диме, – «я закончил смену, золото сдал, завтра твои дела».