Золото севера
Шрифт:
Вот такие «огрызки» в валенках и нашли члены прибывшей комиссии в снегу, утром, во дворе усадьбы. Посовещались охотники – надо искать. Здесь медведь где-то. Вон, вокруг дома, везде его следы, все вокруг дома истоптано. Нельзя оставлять такого зверя живым, много беды может он еще наделать.
Привязали покрепче во дворе лошадей, плотно закрыли и подперли ворота, пошли гуськом по звериной тропе. Первым идет рабочий, с ружьем, за ним милиция с автоматом, замыкает отряд лесничий. Правильно идут, хорошо распределились – автомат посередине, мало ли что с ружьем или с карабином,
Только прошли забор усадьбы, чуть углубились в лес – сзади послышался «храп». Лесничий первым услышал, оглянулся – на него прыжками не бежит, скачет медведь. Господи, огромный-то какой! Лесничий вскинул карабин и уже почти в упор – нажимает курок, а выстрела нет! Раздумывать некогда, зверь вот он, рядом, лесничий крикнул и прыгает в сторону, чтобы не мешать автоматной очереди. Но сзади нет выстрела, нет очереди! Лесничий успел еще увидеть лежащий в каких-то двух-трех от него метрах брошенный автомат, убегающего по звериной тропе милиционера и бегущего к нему, к лесничему, к медведю, с ружьем наперевес рабочего. В его сознании еще обозначились резкая боль на голове, тяжесть медвежьей туши и двойной ружейный выстрел. Медведь рухнул. Рабочий схватил автомат и полоснул по зверю очередью, чтобы добить, чтобы наверняка!
С трудом вытащил лесничего из-под мертвой туши, у лесничего голый череп, кожа с волосами болтается у затылка. Как смог, рабочий вернул «лохмотья» на место, туго перевязал голову своим шарфом, взвалил бездыханное тело себе на плечи, понес в дом. Там, в тепле, обработал йодом, перевязал туго найденными в аптечке бинтами, обмотал теплым полотенцем, нашел спальный мешок лесника, упаковал в него лесничего, вынес к лошадям, перекинул через седло, собрал оружие, привязал третью лошадь поводком уздечки к своему седлу, выехал за ворота.
Километра через два догнал милиционера. Скинул автомат с шеи, взвел затвор. Тот упал на колени.
– Не убивай! Прости, только не убивай. Прости. Довези до поселка, пусть люди судят. Не убивай. – Слезы, сопли, руки трясутся. – Испугался я. Прости.
– Ты, сволочь, человека убил. Что его детям скажешь?
– Работать буду. Всё им отдавать буду. Только не убивай.
– Давай сюда руки, – он крепко связал милиционеру руки, помог взобраться на коня и, не отвязывая уздечку от своего седла, погнал лошадей дальше.
В поселке – сразу к больнице. Врачи распаковали лесничего – поздно. Живым не довезли. Вызвали милицию. Те увидели «своего» со связанными руками, всполошились.
– Ты что, гад… – на рабочего.
– Пусть сам все расскажет.
Связанный было оживился, глаза его загорелись – а что, свидетелей-то нет! Кто как первым расскажет, так и события восприняты будут! Но… посмотрел на своих товарищей – да, те уже все поняли, посмотрел на врачей, на людей, сбежавшихся на событие, и заплакал.
Следствие длилось не долго. Опытные следователи выехали на место, все осмотрели, все просчитали, все промеряли – рассказ рабочего полностью подтвердился. Суд был открытым, показательным, виновный понес наказание.
На прииска, в лесные поселки, на
На людей нападают!
18
Только расположились Георгий с Петром с кружками пива за буфетным столиком в бане, в буфет «заваливается» Литвяков. В середине апреля еще холодно, Литвяков в шубе – и в баню.
– Володя! Что ты так «налегке»? Оделся бы потеплее, а то ведь замерзнешь! Это же баня!
– Ты сейчас пошутишь, посмеешься. Одевайся быстро. За тобой вертолет прилетел. Тебя искали по телефону, да не нашли. В баню вы же обычно вечером ходите! Что это пораньше выбрались?
– А что нам, суббота, выходной, решили пораньше «погреться», да пивком побаловаться. Петя завтра на драгу собирается, только запустились, посмотреть хочет, что и как, вот мы и пораньше. А что случилось?
– Давай, Георгий, одевайся быстро, приходи в контору. За тобой сам заместитель по Безопасности прилетел, забрать тебя хочет. Пошел я, жарко у вас, давай, не затягивай, мы ждем, в конторе.
Данилевский. Михаил Сергеевич. Заместитель Главного инженера по технике безопасности. Он так и не раздевался, ожидая Георгия, так и сидел в «конторе» в белом полушубке, в лохматой, волчьей шапке. «Цедил» что-то сквозь зубы, высокомерно, своему собеседнику, молодому парню, который Данилевского слушал с большим почтением. Собеседника этого Георгий не знал. А Данилевского он невзлюбил с первой встречи. Тот что-то начал им, только прибывшим на прииск молодым специалистам, наставительно, лекторским голосом, объяснять. Что-то внушительное. Георгий и не запомнил, что именно.
– А ты кто такой, – спросил он тогда резко.
– Я заместитель Главного инженера!
– Ну и замещай себе на здоровье. Не надо нам лекций. Мы от них в институте устали.
– Да ты как со мной…
– Да никак я с тобой. – Георгий развернулся и ушел.
А когда Данилевский приехал на участок и хотел что-то Георгию высказать, какие-то замечания, тот, глядя ему прямо в глаза, сказал строго:
– Товарищ Данилевский! Я подчиняюсь только начальнику участка. Пожалуйста, к нему. Со всеми вашими соображениями. А мне, извините, работать надо.
И сейчас Георгий, войдя в кабинет, обратился к Литвякову.
– Слушаю вас, Владимир Захарович.
– Да вот, Михаил Сергеевич, он по твою душу. Что-то там, на прииске, без тебя никак не получается. – Литвяков тоже недолюбливал «безопасника».
– Я за вами, Георгий Александрович, по поручению Главного. Приближается паводок, а оказалось, что на прииске только вы имеете «Право ведения взрывных работ». Горный инженер с «Единой книжкой взрывника». Мы, конечно, разберемся после паводка, с нашими кадрами, но сейчас надо провести взрывание льда на Жуе, обезопасить 69-ю драгу, вот я и прилетел за вами. Вертолет здесь, на площадке за поселком. Вам надо взять все документы, подтверждающие право работы со взрывчаткой, на прииске мы вам выпишем накладные, доверенность, и вы полетите на Артем за взрывчаткой. И за «взрывником».