Золото севера
Шрифт:
– Ну, смотри. Делай, как самому лучше. Литвяков послал за тобой машину, так что поезжай, осмотрись там, бригада на полигоне работает строго по твоему графику. Ты знаешь, они ведь, рабочие бригады, наряды за ноябрь закрывать отказались. Георгий, говорят, приедет, у него весь учет, он все нам объемы и закроет. Вот так-то. Бригада в тебя поверила, никого больше признавать не хочет. Ну, давай, раз так решил, поезжай на участок. До нового года не смогу, но сразу после праздников приеду. Посмотреть надо, как там у вас развиваются
Георгий из приемной позвонил Литвякову.
– Машина ушла давно. Подъедет к гостинице. Поглядывай, где-то уже на подходе. Дома у тебя все в порядке, женщины тут поглядывают. Приезжай, ждем. – Литвяков немногословен, видимо кто-то есть у него в кабинете.
Георгий позвонил Наташе, извинился, что не может остаться, надо ехать домой, на участок, работа там ждет.
– А я не жду? Рассказал бы хоть, как съездил, как вообще все.
– Наташа, что рассказывать, не на праздник ездил, в следующий раз, ладно?
Когда подходил к гостинице, машина уже стояла. Буслаев ходил вокруг, что-то обметал, чистил.
– Привет. Отдохнуть хочешь? – обнялись.
– Да нет, поехали. Засветло бы добраться.
– Ну, тогда сейчас, заберу сумку, заедем, пообедаем в столовой и в путь.
Зимник стал похож на настоящую дорогу, расчищен, без ям и ухабов, гладкий зимник, лучше городских «асфальтов», катись да катись. И всего-то езды чуть больше полутора часов. Дорога накатана, значит ходят машины.
– Что, Коля, много машин идет на участок? Что-то дорога уж больно укатана.
– Да. Только что из Бодайбо завезли все дражные черпаки. Полностью. На всю цепь. Главный механик дал команду сменить цепь, новую поставить. Износ, говорит, большой. Вот «Кразы» и накатали дорогу.
– Повезло нам. А с новой цепью правильно решили. Проушины черпаков изношены изрядно. Повезло Пете, легче работать летом будет. А куда завезли, прямо к драге?
– Да, прямо на сборку. Они же обратным рейсом старые черпаки увозили, тоже в Бодайбо, в Центральные мастерские. Подчистились хорошо, с дражной площадки «металлолома» тоже увезли изрядно. И дорога до самой драги – закатись!
За легким разговором доехали быстро, незаметно.
«Вот моя деревня, вот мой дом родной!»
Дома Георгия ждали Петро вместе с Литвяковым. Горячий ужин. Обнялись, поздоровались. На столе бутылка водки.
– Не надо ничего рассказывать. Давайте выпьем, поешь, как следует и отдохни. И завтра отдыхай, Завтра ведь пятница. Выходи уж с понедельника. Наработаемся еще.
– Спасибо, Владимир Захарович, я действительно умотался до предела. Отлежусь за выходные. Спасибо. – Выпили. – А кто это напарил-нажарил, сами вы что ли кашеварили?
– Да есть тут у тебя, оказывается, помощница. – Петя подмигнул Литвякову. – Работница-кудесница, золотые руки.
– Неужели Люся хозяйничала?
– Это тебе виднее.
В сенях громко затопали, в дверь постучали, зашли Людмила, жена
– А вот и мы! С приездом, Георгий Александрович. Пришли вам помочь маленько, мужики. Не прогоните?
Когда все собрались уходить, Люся задержалась.
– Идите, девчонки, я тут приберу немного.
– Да, да, прибери, давай, прибери!
«Прибирались» они с Георгием до позднего воскресного вечера. Два дня не выходили из дому, иногда подымались – чаю попить, поесть. Ненадолго. И снова в постель. Георгий наслаждался невинным женским телом, Люся вся светилась от счастья. Целыми днями валялись в постели, в объятиях друг у друга.
Зимой на прииске работа спокойная, как у всех нормальных людей, с двумя выходными днями. Драга стоит, все работают в одну смену, в выходные люди отдыхают, на полигоне остается одна охрана. Только-только ввели сорокачасовую рабочую неделю с двумя выходными днями.
«Жить стало легче, жить стало веселей»!
16
Георгий осматривал полигон со «своей» горки, со своей смотровой площадки. Да, прошло всего немного времени, месяц не был Георгий на полигоне, а как все изменилось, сколько уже сделано!
В границах промышленного контура «вальщики» с бензопилами, строго выдерживая границы по «контуру» горного отвода, валят лес. Деревья с характерным шелестящим шумом падают в заданном направлении. Строго по направлению падают. Это ведь тоже искусство – «свалить» дерево в нужном направлении!
«Чокеровщики» ловко обвязывают три-четыре «комля» канатами и шестидесятисильные «трелевочники» натужно тянут лесины к площадке обработки. Туда подведена электролиния. На площадке рабочие по разделке леса, «распиловщики», работают электропилами. С каждой лесины получается не менее двух бревен делового леса, стандартного, по шесть с половиной метра длиной, вершинник идет на дрова. «Деловые» бревна укладываются в «штабель», на лежках, под «штабель» просовывается кусок отработанного дражного каната.
Бульдозер без ножа, это просто трактор, нож снят, он ждет своего часа, ждет земляных работ летом. Трактор подцепляет канат и волоком, по хорошо уже накатанной дороге, тащит «штабель» на погрузочную площадку. Там бревна укладываются в крупные штабеля. Отсюда легко погрузить лес на любую автомашину для вывозки в поселок, на пилораму. «Вершинник» перерабатывается на дрова на месте, на площадке разделки и там же складывается в длинные, параллельные, поленницы. Между поленницами выдерживается строгий интервал, чтобы осенью трелевочный трактор легко мог подойти, загрузится дровами и привезти их к работающей драге, для котла. Никакой на полигоне суеты, спешки, работа идет размеренно. Граница очищенного полигона удаляется вверх по россыпи быстро, за смену лес, по всей ширине полигона, отступает на 20–25 метров.