Золотое правило Трехпудовочки
Шрифт:
Я улыбнулась.
– Это поправимо, вот пирожные. Лучший способ поправиться – поужинать бисквитом.
– Выглядят замечательно, – одобрила Маргоша и заорала: – Фиса, иди чай со сладким пить!
Анфиса не замедлила явиться на зов и тут же стала громогласно восхищаться десертом:
– Красота! Вид потрясающий!
– Цвет не коммунистический, – поддела ее Маргоша, – не красный, и узора с серпом и молотом нет.
Но Анфиса сегодня была настроена дружелюбно.
– Надо положить каждому по пирожному, – засуетилась она. – Димочкину порцию отнесу ему
Мы сели пить чай, голубые «пирамидки» оказались очень вкусными. Нежный, пропитанный ромом бисквит прослаивался шоколадным кремом с вкраплением цукатов.
– Ой, клубничка! – обрадовалась Анфиса.
– И у меня, – возвестила Маргоша.
Я тоже обнаружила ярко-красную ягоду, старательно поковыряла ее ложечкой и сообразила, что начинка пластиковая. Не успела я возмутиться кондитером, который запихнул в десерт эту дрянь, как Анфиса заликовала:
– Коробочка! Она открывается!
– Киндер-сюрприз! – с горящим взором подхватила Маргоша. – Там подарок.
Бабули за считаные секунды вскрыли пластиковые контейнеры и вытряхнули их содержимое на клеенку.
– Что это? – разочарованно спросила Анфиса.
– Где-то я вроде видела похожее, – задумчиво произнесла Маргоша.
Я вскочила, смела со стола два презерватива, засунула их в карман и широко улыбнулась.
– Это… э… реклама!
– Чего? – требовательно спросила Анфиса.
– Покажи, – приказала Маргоша.
Я сделала вид, что не расслышала, и бодрой рысцой потрусила к мойке.
– Она забрала мой подарок, – пожаловалась Фиса.
– Верни, пожалуйста, – протянула Маргоша.
Я растерялась: отдавать старушкам средство контрацепции не стоит.
И тут я увидела на столике пакетик, тот самый, что мне вручили в качестве презента за покупку пирожных. Белый полиэтилен украшали красные буквы: «Маленькие семейные радости. Сеть магазинов для взрослых. Только у нас любовные сувениры для супружеских пар в оригинальной подаче». Наконец до меня дошло, почему девушка за прилавком настойчиво повторяла: «Голубое пирожное для мальчиков». Сладкое предлагалось на десерт к романтическому ужину, который завершится в постели.
Ну почему я не поняла, что вместо кондитерской зарулила в лавку с секс-игрушками! Почему? Да, я там никогда не бывала, заглядывала пару раз по службе и всякий раз натыкалась на специфические изделия всех цветов и форм, выставленные на прилавках, но нам с Гри они не нужны. А сегодня в вагончике были лишь одни пирожные.
– Верни сувенирчики, – повторила Маргоша.
Я вытащила из мешочка два пакетика. На желтом фоне чернели мелкие буквы, зрение у меня стопроцентное, поэтому прочитать название не составило ни малейшего труда: «Чай красоты «Венера Милосская». Однако странное наименование. О чем должен подумать потребитель, прочитав сие? Что у него отвалятся обе руки? Но размышлять о пустяках не было времени. Я сцапала заварку и с улыбкой повернулась к старушкам:
– Простите, я решила, что это ненужная бумажка. Ан нет, там чай.
Маргоша с подозрением прищурилась.
– Это
Более наивная и дальнозоркая Анфиса обрадовалась:
– Пакетик! Очень мило! Сначала лакомишься сладким, потом запиваешь его. Танечка, налей нам в кружечки кипяток. Лет эдак двадцать тому назад торговля практиковала наборы.
Очень довольная тем, что старушка переключилась на другую тему, я быстро вскрыла глянцевые конвертики и организовала чай. Он получился бордового цвета, от него исходил резкий запах рыбы.
– Очень хорошая услуга, – предавалась воспоминаниям Анфиса, – люди получали все сразу. Зеленый горошек, шпроты, баночку кофе, немного салями.
В моей памяти ожило воспоминание. Вот мой отец ставит на стол потрепанную картонную коробку. Бабушка откидывает крышку и принимается разглядывать содержимое, приговаривая: «Ну черти! Запихнули не мясо, а один жир!» – «Зато в этот раз дали болгарские маринованные огурчики и две банки майонеза», – радуется папа. «Конфет не положили, – расстраивается бабуля, – слушай, почему тебе к Новому году не выдали шампанское?» Отец тяжело вздыхает: «Бутылки достались тем, кто числится в особых списках, ветеранам войны и многодетным. Остальным полагается заказ без спиртного. Не нравится – назад отнесу».
Бабушка краснеет и молча размещает продукты в холодильнике. Отцу делается неудобно, он уходит в прихожую, потом с хитрым видом возвращается и протягивает бабуле черный непрозрачный пакет: «Вот». – «Ну и что там?» – сердито бубнит старушка. «Посмотри», – загадочно говорит папа.
Бабуля засовывает руку внутрь, вытаскивает баночку, на ее лице появляется выражение восторга. «Крабы!!! Откуда?» – «Какая разница, – гордо отвечает отец, – дальше шуруй!» На свет появляется новая железная банка.
«Икра! – чуть не падает в обморок старушка. – Господи! Там еще кусок осетрины! Индийский растворимый кофе! Чай в железной банке! Мясной паштет из Венгрии! Две курицы!» – «Заказ для членов парткома, – гордо говорит папа. – Только не спрашивай, как я его раздобыл!» Бабуля кидается обнимать добытчика, прибежавшая из комнаты на шум мама целует мужа, а я с восторгом думаю: «Мой папочка лучше всех, он к празднику самые вкусные продукты принес».
– Набор, конечно, – это хорошо, – ехидно сказала Маргоша, – но ты забыла уточнить, что его составлял не покупатель, а члены месткома. И приобрести его можно было только несколько раз за двенадцать месяцев, на Новый год, Седьмое ноября и Первое мая.
– Зато сколько радости он доставлял! – парировала Анфиса. – Разве молодые сейчас ликуют, увидав российский сыр? И раньше индийский чай так не пах. Фу!
– Вот здесь спорить не стану, – согласилась Маргоша, – воняет изрядно. Но чего же ты хочешь от подарка? На дармовщину элитный сорт не дадут.
Маргоша взяла кружку и переместила ее на мойку.
– Хоть и жаль, да придется вылить, – сказала она.
– Что тебе жаль? – поинтересовался Коробков, входя в кухню.
– Димочка, мы ели изумительные пирожные, – застрекотала Анфиса, – внутри лежали пакетики.