Золотое правило Трехпудовочки

Донцова Дарья

– Вы были близки? – без всякой предварительной подготовки спросила я.

Акимов взглянул в окно, побарабанил пальцами по столу и решился на откровенность:

– Теперь я могу не хранить тайну. Мы являлись мужем и женой на протяжении почти двадцати лет.

Я постаралась скрыть удивление.

– Никаких упоминаний о браке Гвоздевой и Акимова нет.

Николай Романович достал из ящика стола портсигар.

– Если не возражаете, я закурю и расскажу нашу историю.

– Сделайте одолжение, – кивнула я.

Коля Акимов, подающий надежды студент-отличник, поступил в аспирантуру и начал писать диссертацию о детском церебральном параличе. Его научным руководителем стала Гвоздева. Будущий ученый проявлял горячий интерес к знаниям, а профессор с радостью делилась ими. Как-то раз, поздней весной, Степанида поехала на научную конференцию

в Питер. Вместе с ней отправился и Николаша, которому там впервые в жизни предстояло публично выступить перед аудиторией.

Профессор и аспирант поселились в одной гостинице, в соседних номерах, вечер они провели, тщательно готовясь к конференции. На следующее утро Николай блестяще прочел доклад, а после Степанида Андреевна позвала подопечного отметить успех. Николай зашел в номер Гвоздевой и вышел оттуда лишь к завтраку.

Так начался их роман, который обоим участникам сперва показался лишь мимолетной интрижкой. Степанида Андреевна в те годы выглядела ненамного старше Акимова. Она была активна, жизнерадостна, полна планов, имела вес в научном мире, много зарабатывала и оказалась страстной любовницей. Николаша жил с родителями, искренне хотел стать хорошим врачом и уже имел опыт общения с женщинами.

Степанида сняла квартиру, Николай перебрался туда с вещами, и любовники стали весело проводить время. Сначала их связь строилась исключительно на сексе, они оказались созданными друг для друга. Но потом Николай понял: со Степанидой ему интересно разговаривать, она умна, читала книги, о которых Акимов даже не слышал. В свою очередь, Коля научил Степаниду кататься на лыжах, летом возил ее на речку, водил в лес за грибами. Медленно, но верно завязалось чувство, которое любовники тщательно скрывали от всех. На людях Николаша величал Гвоздеву исключительно по отчеству, а она довольно сухо разговаривала с аспирантом. Во все времена, при любом режиме в университетах разных стран мира не одобряют неуставные отношения «преподаватель – ученик». Гвоздеву могли выгнать с работы, а Николаю не дали бы защитить кандидатскую. Но была еще одна, самая веская причина, по которой Степанида и Коля продолжали шифроваться даже после того, как Акимов получил все дипломы, а Гвоздева возвела собственный медцентр. Юра. Степанида была сумасшедшей, ревнивой матерью. Она обожала сына, опекала его, следила за каждым шагом и отпугивала от парня потенциальных невест. Любая женщина, с интересом посмотревшая на Юрочку, автоматически попадала в список врагов его матери. Николай лишь удивлялся терпеливости младшего Гвоздева, подчинявшегося домашнему диктатору. Степанида же в разгар романа жестко предупредила возлюбленного: «Не хочу, чтобы Юра переживал, узнав, что у меня есть сердечный друг». – «Может, он обрадуется, – возразил Николай, – вздохнет с облегчением. Мама устроила свою интимную жизнь и теперь признает право сына на личное счастье».

Степанида побагровела.

«Я не лишаю Юрия сексуальных отношений с бабами, – заявила она. – Но ему на пути попадаются наглые, алчные хамки. Дуры, желающие войти в семью, вертеть моим сыном в своих целях. Я абсолютно объективна, но Юрий лучший мальчик на свете. Как только я пойму, что у него появилась достойная девушка, которая любит Юрия, а не жаждет войти в обеспеченную семью, сразу уйду в тень».

Пламенная речь лилась и лилась. Николай сообразил, что есть болевые точки, на которые ему никогда не следует нажимать. Сын для Гвоздевой – свет в окне, мать не замечает недостатков парня, у нее при взгляде на «ребеночка» на носу возникают розовые очки, стекла которых чернеют, если в радиусе двух метров от сына возникает любая баба. Степанида – типичный пример ненормальной материнской любви, она душит Юру в объятиях и никогда не допустит его женитьбы.

Глава 27

Можете не верить, но Юра ни разу не высказывал матери претензий. Вероятно, он сам не хотел идти в загс, его устраивали легкие отношения без всяких обязательств. Юрий Игоревич уютно пригрелся под нежным материнским крылом, предоставил Степаниде возможность защищать его от любой непогоды.

Не следует считать его инфантильным капризником, представителем золотой молодежи, получающим от матери мешки с пиастрами. Гвоздев стал отличным врачом, он активно помогал Степаниде при строительстве центра, ни один человек не посмел бы назвать Юрия Игоревича лентяем или захребетником. Он дневал и ночевал на стройке, мотался по городам в поисках лучших врачей, потом твердой рукой управлял

медпредприятием. Но все стратегически важные решения принимала исключительно Степанида. Она отдавала указания, сын их беспрекословно исполнял. Мать была мозгом бизнеса, Юра – руками и ногами. Вдвоем они составляли замечательный тандем, но ведущей всегда являлась Степанида.

Когда Гвоздева открыла центр, Коля предложил ей расписаться, но она категорически отказалась. «Юра ничего не должен знать, – твердила она, – у вас с ним пара лет разницы в возрасте, как он отнесется к отчиму-ровеснику?»

Николай обиделся, попытался разорвать отношения, но не смог. Тогда он уже сильно любил Степаниду и решил жить по ее условиям. Гвоздева тоже не мыслила себя без Акимова. Она взяла в аренду здание «зефирки», открыла там клинику. Вернее, по документам бизнес принадлежал Николаю, на него же был оформлен договор о найме архитектурного памятника на пятьдесят лет. Но дело разворачивалось на деньги Степаниды и с использованием ее обширнейших связей. Гвоздевы были членами правления больницы, Юра и Николай встречались на совещаниях. Сын Степаниды был любезен с Акимовым, но в приятели не навязывался. Впрочем, надо отметить, что Юра не имел закадычных друзей, все его время поглощала работа. Однажды Коле в голову пришла не слишком приятная мысль. Он в душе подсмеивается над Юрой, удивляется, почему тот сидит под пятой у матери, а он сам? Пришлось признать, что Степанида заставила плясать под свою дудку и молодого любовника, но Николашу это не раздражало, наоборот, даже нравилось. В любой момент он мог снять трубку и сказать: «Степа, назрела проблема».

И все. Фея взмахивала волшебной палочкой, ямы и ухабы на дороге исчезали бесследно, Николаша скакал дальше без всяких сложностей.

Со временем у странной семьи выработались свои привычки. Юра увлекался охотой и рыбалкой, иногда он укатывал на Байкал или бродил с ружьем по Алтаю. В эти дни Степанида оставалась ночевать у Акимова, который давно построил уютный коттедж в Подмосковье. Отдыхать Коля и Степа ездили вместе. Они соблюдали секретность, которой мог бы позавидовать Джеймс Бонд, садились в разные самолеты, оказывались на каком-нибудь острове, где мирно развлекались в личном бунгало. Назад тоже летели порознь.

Юра вопросов не задавал. Но один раз Николай по чистой случайности заехал в Красногорск – там жил один из лучших московских ювелиров, Акимов хотел заказать для Степы кольцо. Врач запутался в незнакомых улицах, притормозил у большого супермаркета, стал расспрашивать парковщика и услышал знакомый голос: «Солнышко, мы сразу домой или заглянем в кафе?»

Николай скосил глаза и ахнул. Около симпатичной красной «Ауди» стояла пара: Юра и незнакомая женщина. Гвоздев должен был находиться в отпуске, но он оказался в Подмосковье. И Акимов понял: скорее всего, Юрочка отлично знает об их любви со Степанидой Андреевной, прикидывается охотником-рыбаком, дабы дать матери побыть с Акимовым наедине, и спокойно заводит романы с женщинами, но хранит их в тайне, не желая беспокоить маму.

Николай Романович взял бутылку с водой, сделал несколько глотков и взглянул мне в глаза.

– В последний год у Степаниды Андреевны появились проблемы со здоровьем. Внешне она выглядела чудесно, была активна, никто не замечал перемен. Но я-то знал: Степа смертельно устает, она стала более мягкой, сентиментальной, могла даже всплакнуть, говорила, что жалеет об отсутствии внуков. Правда, ее волновала не сохранность рода Гвоздевых, а судьба бизнеса. Я, как врач, понимал: у жены от напряженной работы началась депрессия, да и возраст берет свое. Тайком от Степы я приобрел небольшое шале в Швейцарии, свозил ее туда и сказал: «Мы не жили друг для друга. Давай официально оформим отношения и уедем сюда. Передай Юре дело, он хороший руководитель, отпусти сына, тот, конечно, после своей операции не сделает тебе внука, но еще может жениться. Нам некого стесняться. Оглянись, на дворе двадцать первый век, сейчас даже гомосексуальные свадьбы не эпатаж».

И Степанида согласилась, правда, попросила: «Не гони лошадей, я постепенно подготовлю Юру, не хочу огорошить его внезапно. Но твердо обещаю, осенью переберемся на Женевское озеро. Ты прав, надо пожить для себя».

Акимов снова отпил из бутылки.

– Я пойду на похороны, принесу венок, потом подойду к Юре и признаюсь во всем. Расскажу, какая любовь нас связывала, предложу ему дружбу. Мы остались сиротами, нам необходимо держаться вместе.

– Юрий Игоревич в реанимации, врачи к нему никого не пускают, – напомнила я.