Золотой берег
Шрифт:
Интересно, пошла ли Сюзанна в гости к Депоу с извинениями насчет отсутствия мужа или начала звонить в полицию и просидела всю ночь на телефоне? Меня в первую очередь интересовало, конечно, то, переживал ли кто-нибудь за меня или нет. Погруженный в эти мысли, я вдруг отчетливо услышал глухой топот копыт по влажной земле. Я попытался разглядеть лошадь и всадника, но солнце слепило глаза, и я ничего не мог увидеть. Тогда я встал и бросился вперед.
Сюзанна остановила Занзибар футах в двадцати от меня. Ни Сюзанна, ни я не промолвили ни слова, но глупая лошадь вдруг начала ржать. Ее ржание показалось мне весьма презрительным
Видимо, мне следовало ощущать вину и угрызения совести перед Сюзанной, но ничего подобного я не чувствовал.
— Ты ищешь меня или просто выехала прогуляться? — спросил я.
Наверное, в голосе у меня было что-то такое, что заставило ее воздержаться от язвительного ответа. Она просто сказала:
— Я искала тебя.
— Ну, теперь, когда ты меня нашла, можешь ехать дальше. Мне хочется побыть одному.
— Хорошо, — ответила она и начала разворачивать Занзибар. — Ты собираешься поехать с нами на одиннадцатичасовую службу?
— Если я и поеду, то на своей машине.
— Ладно. Увидимся позже. — Она пришпорила лошадь — Занзибар понеслась быстрее ветра. Если бы у меня было с собой ружье, я с удовольствием всадил бы заряд дроби в ее породистую задницу.
«Ну что же, — подумал я, — все нормально». Мое самочувствие несколько улучшилось. Я начал прохаживаться, разминая мышцы, затем слегка пробежался, с удовольствием втягивая в себя холодный утренний воздух. Какой роскошный рассвет и сколько удовольствия получаешь, когда начинаешь утро вот так, с легкой пробежки по упругой влажной земле, с повышения в крови уровня эндорфинов, бета-блокираторов и еще Бог знает чего. Целый час я провел, выделывая курбеты, ходя на голове, не задумываясь, зачем я это делаю, и испытывая дикий восторг.
В заключение я забрался на высокое дерево на границе нашего участка. С него открывался восхитительный вид на территорию клуба «Крик». Какое-то время я сидел на дереве, испытывая ни с чем не сравнимую радость погружения в детство. Потом я спустился вниз и еще немного пробежался. Приблизительно часам к десяти я почувствовал, что так устал физически и так воспрянул духом, как никогда в жизни. Даже похмелье как рукой сняло. Меня вдруг понесло к соснам, которые отделяли участок Стенхопов от «Альгамбры». Пот тек с меня ручьем, удаляя из организма токсины.
Я пробежал через луг, сердце колотилось как бешеное. Добежал до вишневой рощи и до сада, где совсем недавно мы с Сюзанной разыграли нашу сексуальную драму.
Наконец я рухнул на мраморную скамейку и огляделся. Импозантная статуя Нептуна все так же стояла в конце бассейна, но теперь в руках у морского бога появился бронзовый трезубец. «Ты только посмотри…» Я заметил также, что изо ртов всех четырех рыб у ног Нептуна бьют фонтанчики, а вода от них собирается в огромной морской раковине, уже оттуда попадая в вычищенный до блеска бассейн. «Черт побери…»
Я встал и нагнулся к фонтану, который не работал по меньшей мере лет двадцать. Упав на колени, я умылся водой из раковины, затем провел рукой по ее поверхности. «Да, Фрэнк, дела у тебя идут…»
Я набрал в рот воды и выпустил ее струйкой на манер каменных рыбок.
Мое внимание привлек шум за спиной. Я обернулся. Футах в тридцати от меня на тропинке, которая вела к дому, стояла женщина в платье в цветочек и в розовой шляпке, с накинутой
— Привет.
Она повернулась и пустилась бежать со всех ног. В какой-то момент она обернулась, чтобы узнать, не гонятся ли за ней. Женщина выглядела лет на сорок пять и была плотного телосложения, со светлыми крашеными волосами. С утра она уже успела густо накраситься, видимо, ей пригодились краски, которыми красят пасхальные яйца. Даже в праздничном пасхальном платье она выглядела безвкусной простушкой. Но в целом она была неплохо сложена. Правда, мне не нравится этот тип, я предпочитаю американский стандарт, к примеру, мою Сюзанну. Но, проведя все утро в занятиях, свойственных больше дикарю или ребенку, я понял, что нахожу нечто крайне сексуальное в этой раскрашенной бабенке с ее большими грудями и задницей. В какой-то степени она напомнила мне Венеру из «храма любви».
Она все еще поглядывала из-за плеча, не бегу ли я за ней. Вероятно, мне следовало представиться, но, сообразив, что она из семьи Белларозы, я решил, что делать этого при таких обстоятельствах не следует. Я уже собирался покинуть чужой участок — как и полагается уважаемому адвокату и джентльмену, — но в эту минуту мне вспомнилась победа, одержанная над Сюзанной, и я опустился на четвереньки и зарычал.
Женщина побежала еще быстрее, потеряв по дороге свои туфли на высоких каблуках.
Я поднялся на ноги и вытер рот рукавом куртки. Славно повеселились. Возможно, мой поступок не совсем вписывается в рамки нормального поведения, но не мне же ставить медицинские диагнозы себе самому. Я прогуливался вдоль бассейна, когда заметил на другой стороне кое-что новенькое. Я подошел поближе и увидел, что это гипсовая статуя. Такие дешевые украшения часто можно встретить в итальянских парках, рядом обычно помещается статуя розового фламинго.
Приглядевшись, я понял, что статуя изображает Деву Марию, на руках у нее младенец Христос. Соседство христианского символа с языческим богом морей показалось мне странным. Богоматерь, нежно обнимавшая своего младенца, совершенно не воспринималась в обществе полуголого бога с поднятым вверх трезубцем — они просто противоречили друг другу.
Я вспомнил, как поразило меня нелепое сочетание этих двух культур, когда я был в Риме. Наш экскурсовод, напротив, нисколько не смущаясь, восхищенно рассказывал нам о статуе Богоматери, на пьедестале которой резвились голые нимфы.
Я решил тогда, что сами итальянцы являются одновременно и христианами, и язычниками. В них сочетаются жестокость и милосердие, католичество и религия Древнего Рима. Словно кто-то ошибся, насадив религию, чуждую этой стране и этому народу, которому по темпераменту больше подошло бы язычество.
Получается, что Фрэнк Беллароза, восстановивший трезубец у Нептуна, нуждался и в том, чтобы иметь где-то рядом символ любви и надежды. Ему нужно было и то и другое. Интересный факт.
Послышался яростный лай собаки, доносившийся от дома и становившийся все громче. Я предпочел размышлять о причинах этой озлобленности у собаки где-нибудь в другом месте. Может быть, я был сумасшедшим, но глупым я точно не был.