Золотой Дракон
Шрифт:
Ик не интересовался сокровищами или чудесами. Он просто хотел выжить. И Готта ему была нужна как временное пристанище, где его точно не будут искать. Ко всему прочему, там тоже жили гоблины. Но не в общинах, как в Империи, а вперемешку с другими расами.
Была и ещё одна причина побывать в этом, несомненно, опасном месте о которой молодой гоблин старался не думать. Его происхождение. Ик не помнил своего детства до того, как попал в племя Старого. Говорили, что он пришёл именно со стороны Готты. И сам он, привыкший с недоверием относиться к чужим словам, в это почему-то верил.
Довольно быстро Ик понял, что идёт в том же направлении, что и наёмники. Дорогу он разузнал уже давно, и карта, прихваченная с собой, подтверждала, что гоблин идёт верно. Значит, эти люди тоже направляются
Пришлось немного изменить направление движения, чтобы не столкнуться с людьми или с соплеменниками. Сориентировавшись по карте, он мысленно прочертил по ней новый маршрут и сразу убедился, что воображаемая красная линия нанизывается на зловещий значок — две перекрещивающиеся тщательно прорисованные косточки. Это означало, что на пути он должен встретиться с чем-то смертельно опасным, и почти наверняка живым. (Ну откуда тут взяться некроманту?). Ик недовольно засопел и принялся прикидывать, как обойти опасное место, сделав при этом не слишком большой крюк. Наконец, решение было найдено. Гоблин проверил всё ещё раз, определил ориентиры, направление, запрокинув голову, оценивающе посмотрел на солнце, вернее на тот его отблеск, который можно было увидеть под плотным лесным потолком. Убрал карту и пошёл дальше, поглядывая по сторонам и прислушиваясь к каждому звуку.
Ик шёл пока мог хоть что-то видеть, и пока осторожность не заставила его остановиться на ночлег. Гоблин выбрал поваленное дерево, корни которого, жутким многоруким чудовищем торчащие в полутьме, образовали неплохое укрытие, пролезть в глубь которого не смог бы никто по размерам превышающий собаку. Волков гоблину опасаться было нечего — они с откровенным презрением относятся к зеленокожему народу и как пищу его представителей рассматривают только с крайней голодухи. Ну а летом недостатка в пище лесные обитатели испытывать не должны. К тому же гоблин припас парочку сюрпризов для незваных гостей. Но их он собирался использовать только в самом крайнем случае.
Ночь прошла безо всяких происшествий. Гоблин отлично выспался, позавтракал и высунулся из своего укрытия, нервно поводя ушами. Всё было тихо. Пели птицы, приветствуя новый день, крадущийся по пушистым розоватым облакам из-за Оррского моря. Шелестел ветерок, бездумно перебирая листву блаженствующих деревьев. Журчал неподалёку родник, к которому Ик не рискнул идти в темноте. Тогда безопаснее было попить воды из почти опустевшей фляжки, чтобы не встретиться ненароком с каким-нибудь местным обитателем, страдающим не только от жажды, но и от голода. А вот теперь — самое время пополнить запас воды. Гоблин выбрался наружу, прихватив мешок, и зашагал на звук. Постоял немного за деревом, и, убедившись, что у родника никого нет, спустился вниз в неглубокий овраг, на дне которого и прятался ручеек, берущий начало в роднике.
Вода была пронзительно-холодной. Ик с наслаждением попил, умылся и наполнил флягу. Полюбовался на светлеющее небо, которое отсюда было видно лучше, и полез обратно. Сверился с картой… Всё, можно идти дальше.
Вспомнилась нелепая авантюра, придуманная Старым пять лет назад. Ему тогда ну очень захотелось узнать, что происходит в Медвежьем краю. И особенно вожака заинтересовал тот заброшенный храм. Ик, конечно, и тогда и теперь подозревал, что всё это предприятие было направлено лишь на то, чтобы проредить молодых да не в меру рьяных, то есть тех, кто и мог заинтересоваться этим безумным смертельно опасным походом. Старый отправлял только добровольцев, представив это как возможность для молодых поискать заработка, да добыть побольше добра, ничего не отдавая в общий котёл. А так как тот год выдался особенно неудачным для зеленокожего народца, и впереди маячила вполне даже реальная перспектива голода, то желающих нашлось много. Два десятка гоблинов — по большей части не достигшие пятнадцати лет — середины средней гоблинской жизни — наудачу отправились в Готту, чтобы через неё пройти в Медвежий край. Разумеется, никакой карты у них с собой не было, как не было и ничего из снаряжения. И вполне ожидаемо было то, что никто из них
Благоразумный гоблин прекрасно понимал, насколько нелепы и даже опасны эти некстати появившиеся мечтания, но всё не мог избавиться от видения прекрасного сияющего города, рвущегося к небу множеством стройных башен и шпилей, цветущего, радостного… И такого реального.
Ик пробирался всё дальше, не забывая следить по карте за тем, чтобы не отклониться с выбранного пути и не угодить ненароком куда не следует.
Говорят, на краю Пиморы водятся какие-то небывалые хищники, способные перекусить человека пополам. Днём они прячутся в норах, а ночью выходят на охоту, и горе тому, кто попадётся им на пути. Гоблины, любящие шептаться о всяких ужасах, сидя перед костром после более-менее сытного ужина, называют этих зверей зубастярами. И долго ещё дети, наслушавшиеся таких рассказов, не могут уснуть, и всё мерещатся им в темноте светящиеся огоньки маленьких красных глазок и пушистая белая шерсть этих страшных чудовищ…
Ик усмехнулся. Его соплеменники любят всякие бессмысленные страшилки. Конечно, здесь не должно водиться ничего страшнее волков и медведей. А уж от них то он как-нибудь убережётся.
Голодный зубастяра сонно шевельнулся в норе. Его длинные пушистые уши, мирно сложенные на спине, уловили звук шагов. Кто-то нагло забрался на его территорию и шёл мимо норы, хрустя ветками и распугивая мышей. Зверь приоткрыл один глаз (второй он потерял в весенней битве за самку), нетерпеливо пошевелил лапами и клацнул зубами. Наверху всё ещё было светло…
Лизка выскользнула из дома, машинально поглаживая вдруг потяжелевший браслет. Меч Леса пока не менял форму, но его явно что-то беспокоило. Наёмница часто жалела, что чудесное оружие не умеет разговаривать. Насколько тогда было бы проще! Впрочем, её саму с момента пробуждения не оставляло нехорошее предчувствие. Пока девушка не могла понять, в чём причина её тревоги. Вроде бы всё было в порядке… И ничего особенного на этот день не запланировано. Конечно, то, что произошло в библиотеке, не оставило её равнодушной. Лизка жалела о гибели всезнающего хранителя, но прекрасно понимала, что лезть в это дело не нужно. Никому помочь она не сможет, а вот последовать за стариком — запросто.
Гончая подняла голову, чтобы посмотреть на большие часы ратуши. Длинные позолоченные стрелки отмерили одиннадцать часов. Лизка поняла, что торопиться некуда и лениво осмотрелась.
Она находилась на центральной площади Даннора, неподалёку от Университета Магии, возвышающегося над остальными зданиями точно диковинный замок со множеством башенок, мостиков и сверкающих шпилей. Творение в большей степени магии, чем архитектуры, он словно парил в воздухе. Перед главным входом находилась площадь, выложенная плитами бледно-зелёного камня, в центре которой замерла в бесконечном танце девушка — Власта. Воительница, возглавлявшая в минувшую войну оборону Синего леса, и погибшая в сражении была — единственная из людей, — увековечена эльфами. Говорят, что, пока она стоит, запрокинув лицо к небу в танце цветков эльфийского жасмина, мир нерушим. Сломанный меч у ног девушки тому порукой.
Лиса поёжилась — на площади было прохладно. Одиннадцать утра. Идти к Нирме слишком рано, до двух она дома не появится. Наёмница рассеянно скользнула взглядом по строгим двух-трёхэтажным домам, сложенным из светлого камня. Центр города был выдержан в едином стиле, в котором прослеживалось явное подражание эльфийскому. Кое-где по стенам ползли растения, выведенные эльфами. Их отличали необычные, словно вырезанные из перламутра цветы, тонкий аромат которых мог поспорить с творениями лучших парфюмеров.