Золотой холм
Шрифт:
— Я думаю, ему сейчас нужна помощь, — серьезно сказал Арьель.
Тан кивнул.
— Я тоже так думаю.
Они переглянулись, и каждый прочел во взгляде другого твердую решимость отыскать Нэля во что бы то ни стало. Но где его искать? Какое место он счел бы для себя безопасным? С ночи Самайна миновало уже четыре месяца, и за это время музыкант и Нэль где только ни побывали. Обошли почти всю Медею, забредали даже в Наи; ночевали под несчетным числом крыш, навесов, а то и просто в лесу. Куда Нэль мог стремиться? Причем так сильно, что сумел сотворить телепорт без помощи магических пассов, одним лишь движением души? Арьель крепко задумался. О прежних скитаниях Нэля он по-прежнему ничего не знал, кроме того, что пять лет маг провел в южных землях. И в голову ему приходило одно-единственное место. То самое, о
— Я, кажется, знаю, куда он мог перенестись, — не очень уверенно сказал Арьель. — Если Нэля там и нет, возможно, нам подскажут, где его искать. Только придется оставить где-нибудь ваш замечательный экипаж. На нем через лес не пробраться.
Уже начинало темнеть, когда Марику вдруг кто-то словно толкнул. Ощущение чужого присутствия было таким сильным, что она даже обернулась посмотреть, не стоит ли кто за спиной. Конечно, никого не увидела. Пытаясь избавиться от беспокойства, Марика помешала угли в очаге, потом принялась бесцельно переставлять запечатанные горшочки на полке. Неуютное чувство не проходило. Тогда Марика накинула на плечи меховой плащ и вышла из дома. Опушку обступал со всех сторон потемневший молчаливый лес, наверху слабо светился клочок вечернего неба, а на нем — бледные звезды. Марика, поежившись, огляделась — никого. Да никто и не пришел бы сюда в этот час без крайней нужды… Она собралась уже было вернуться в избушку, как вдруг заметила на снегу, у самой границы леса, темное пятно. Вероятнее всего, это был какой-то зверь; звериные следы Марика часто видела перед домом по утрам. Но что-то мешало ей отвернуться и уйти. Плотнее запахнув на груди накидку, она медленно приблизилась к темному пятну и в двух шагах остановилась, пораженная. Это был человек. Он лежал, раскинувшись, и черные волосы, спутанные и припорошенные снегом, закрывали его лицо. Но Марике его лицо было вовсе ни к чему видеть: она узнала гостя по просторной коричневой мантии. Рядом с ним валялись обрывки цепей, что только усилило ее недоумение. Она опустилась на колени и осторожно отвела с лица человека волосы. Поняла, что не ошиблась: это был Нэль, и его лицо цветом мало отличалось от снега, на котором он лежал. Глаза были закрыты, губы посинели, а кожа, когда Марика дотронулась до его щеки, была холодная, как лед. Кроме того, она заметила, что подол его мантии обуглен, а кое-где прожжен насквозь. Никаких следов рядом с ним не было, ничто не указывало, что он пришел из леса.
— Откуда же ты тут взялся? — пробормотала Марика и наклонилась к самым губам мага, чтобы услышать дыхание.
Нэль был жив.
Перенести его в дом оказалось несложно, при своем небольшом росте и худощавом сложении, маг весил едва ли больше подростка. Уложив его на шкуры у очага, Марика обнаружила еще одну странную деталь: на руках у мага были кандалы с короткой толстой цепью. Впрочем, ломать голову над всеми странностями было пока некогда, не мешало позаботиться о том, чтобы Нэль не умер от переохлаждения. Марика сняла с него башмаки (которые, как и одежда, изрядно пострадали от огня), раскрыла на груди мантию (при желании можно было бы легко на глаз пересчитать все ребра) и принялась яростно растирать его. Вскоре его губы порозовели, сердце забилось сильнее. В сознание Нэль, однако, не приходил. Марика, приподняв по очереди веки, заглянула ему в глаза — зрачки на свет не реагировали. Нахмурившись, она отодвинулась от мага и задумалась. О магическом трансе она кое-что слышала, и знала, что храмовые маги часто вводят себя в состояние, когда разум почти теряет связь с физическим телом, — но никогда не сталкивалась с этим явлением вживую. Однако по некоторым признакам она все-таки предположила, что Нэль сейчас находится именно в трансе. Как вывести его из этого состояния, Марика не знала. Да и стоило ли? Лучше всего, рассудила она, подождать, пока он сам придет в сознание. Она только разомкнула цепь его кандалов, с минуту пошептав над нею.
Всю ночь Марика просидела рядом с магом. Он лежал как мертвый, ни разу не пошевелился. Только по дыханию еще можно было понять,
Утром, когда первые лучи солнца заглянули в избушку, Марику сморил сон. Она прикорнула на шкурах рядом с магом и проснулась оттого, что услышала вдруг тихий стон. Сон с нее тут же слетел. Проклиная себя за слабость, Марика привстала и обнаружила, что Нэль открыл глаза и смотрит на нее.
— Слава Двенадцати, наконец-то, — проворчала она… и запнулась. В глазах Нэля не было узнавания. С минуту он смотрел на нее совершенно пустым взглядом, потом его глаза забегали по комнате, будто он пытался понять, где находится.
— Нэль, ты не узнаешь меня?
Он медленно сел, обхватил себя руками за голову и закрыл глаза. Его лицо странно исказилось, словно он мучительно пытался что-то припомнить. Губы беззвучно зашевелились. Потом он с коротким стоном упал обратно на шкуры, по телу прошла волна дрожи.
Марика осторожно потрясла его за плечо.
— Нэль, что с тобой случилось?
Он не отвечал.
За целый день он не сказал ни слова, как Марика его ни теребила. Сидел у очага, обхватив колени руками, и пустыми глазами смотрел в огонь. Марика видела, что какое-то сильное впечатление не отпускает его, маг переживает это воспоминание снова и снова, но что это было? Несколько раз она пыталась уговорить его поесть, но тщетно. Впрочем, кружку травяного отвара Нэль все-таки выпил.
И все же он понемногу приходил в себя. Время от времени взгляд его принимался блуждать по комнате, и в глазах промелькивала какая-то мысль. Марика, сочтя бесполезным сидеть с ним рядом, занялась своими делами. Иногда она поглядывала на мага — как он там. В очередной раз обернувшись к очагу, она вдруг встретила вполне осмысленный взгляд.
— Марика, — выговорил Нэль и, как мальчишка, облизнул губы. — Надеюсь, я не доставил тебе особых хлопот?
Марика с трудом подавила желание огреть его подвернувшейся под руку скалкой.
На лесной опушке время как будто остановилось, такая стародавняя тишь залегла здесь. Кони осторожно ступали по узкой тропинке, фыркали. Что-то им не нравилось — возможно, запах сушеных трав.
— Это здесь? — тан Аль с непроницаемым лицом разглядывал ветхую избушку. — Понимаю… не так-то просто сюда добраться.
Арьель первым спрыгнул с седла (и при этом едва не застонал от облегчения; его смирная серая лошадка осталась в конюшнях у тана, а эта, пятнистая, бежала далеко не так ровно, и ему пришлось солоно). Не успел он сделать и двух шагов, как покосившаяся дверь отворилась, и на пороге показалась Марика.
— Явился-таки, — сказала она с заметной сердитой ноткой, как будто она ждала гостя уже много дней, а он бессовестно опаздывал. На тана она поглядела внимательно, но ничего не сказала — словно и его приезд подразумевался сам собой. Кутаясь в меховую накидку, она сошла на тропинку, а в двери показался некто в просторных темных одеждах.
— Нэль! — вскрикнул музыкант.
Маг улыбался, и такой улыбки, чтобы от нее сияли и смеялись глаза, Арьель у него еще не видел. За нею не сразу стали заметны и болезненная бледность, и запавшие глаза с темными кругами.
— Здравствуй, друг Арьель! Рад видеть тебя. Приветствую вас, господин тан, — Нэль поклонился. — По правде говоря, никак не ожидал вашего появления…
— Значит, буду нежданным гостем, — отозвался тан, подходя. — Ох и заставили вы нас поволноваться, господин маг.
— Да, уж это он умеет, — хмуро подтвердила Марика. — Чуть в гроб меня не вогнал. То ли, думаю, помирает, то ли ума лишился…
— А что случилось? — опять заволновался Арьель.
Маг улыбнулся.
— Я все расскажу… если, конечно, Марика пригласит вас в дом.
— Заходите уж, — буркнула ведунья. — А лошадок вот тут оставьте. Сейчас овса им насыплю.
Марика поставила перед гостями по миске горячей ароматной похлебки. Уставшие путешественники не стали отказываться, хотя у Арьеля и мелькнула мысль, не кинула ли хозяйка в суп чего-нибудь из своих подозрительным горшочков. Впрочем, эту мысль он тут же отогнал как особо вредную. Да и есть очень хотелось.