Золотой холм
Шрифт:
Улыбка на лице тана погасла, взгляд стал серьезным.
— Надеюсь, с ним не случилось никакой беды?
— Увы! Нэль в беде, и в серьезной.
— Рассказывайте! — приказал тан.
В пути Арьель потратил немало времени на обдумывание предстоящего разговора с таном, чтобы, добравшись до места, не терять ни минуты. Он составил подробный, но не отягощенный ненужными деталями рассказ, который и выдал теперь на одном дыхании, словно хорошо знакомую балладу. Ничего хорошего в том, чтобы сообщать малознакомому человеку весьма неприятные факты из жизни Нэля (который
И судя по всему, он ее осознал. Его светлые брови сошлись на переносице, губы плотно сжались, и он то дело принимался поглаживать усы. Лицо так помрачнело, а глаза так похожи стали на два кусочка льда, что Арьель вдруг твердо понял: сейчас его выкинут за порог, наказав слугам не подпускать его к воротам ближе, чем на расстояние лиги. Похоже, что у тана уже пропала охота ссориться с гильдией и городом из-за какого-то бродяги. Но делать было нечего, пришлось договаривать до конца.
— Это какое-то безумие, — хмуро сказал тан, когда Арьель замолк. — Ну хорошо, Нэль, хоть и маг, все-таки он еще очень молодой человек. Ему простительно. Но вы-то! неужели вы тоже верите в эту чушь?
— В какую? — растерялся Арьель.
— В эту историю с проклятием.
— А вы разве… нет?
— Нет, — отрезал тан. — Все это глупые выдумки, суеверия, не более того. Если верить всему, что бормочут деревенские колдуньи… Почему вы не помешали Нэлю вернуться в Аркару? Вы ведь знали, чем ему это грозит!
— Удерживать его все равно, что пытаться остановить реку, — возразил Арьель. — Так же действенно и так же небезопасно.
— Смотря как стараться! Впрочем, ладно. Чего теперь рассуждать. Я полагаю, вы приехали просить у меня помощи. Так?
— Да.
— Хм, вы считаете, что я настолько влиятелен, чтобы повлиять на решение судей? Если бы речь шла о Тальере, никаких затруднений не возникло бы. Но Аркара…
Сердце у Арьеля упало.
— Так вы не сможете помочь?
Тан поморщился.
— Мое слово кое-что значило бы, если бы судьбу вашего друга решала магическая гильдия. Но храмовники устранились от этого дела еще шесть лет назад, а давить на аркарских судей… я не знаю. Не знаю, господин музыкант, смогу ли я что-нибудь сделать. Кроме того, ведь приговор уже вынесен?
— Суд должен подтвердить его повторно. Так мне сказали…
— Непонятно… Целая неделя на то, чтобы подтвердить однажды вынесенный приговор? Кто-то уже давит на них? Неужели гильдия снова решила вмешаться? — тан помолчал, задумавшись. — Ладно. Все вопросы будем выяснять на месте. Вы будете в состоянии выехать завтра поутру?
Значит, от него все же не ускользнули болезненные гримасы, которые появлялись на лице Арьеля при каждом неловком движении.
— Конечно, я смогу, — храбро ответил музыкант, хотя при одной мысли о том, чтобы снова залезть в седло, ему стало нехорошо, а все его тело буквально вопило, требуя продолжительного отдыха.
Тан пронзил его внимательным взглядом.
— Вы уверены? Не хотелось бы привезти
— Что же делать? Времени у нас в обрез…
Тан немного подумал.
— Вот как мы поступим, — решительно сказал он. — Я поскачу вперед как можно быстрее, а вы поедете следом в экипаже. Никаких возражений! Ваше присутствие все равно не понадобится. Приедете днем позже, только и всего. К тому времени ситуация так или иначе разрешится. Если все пройдет благополучно, мы с господином Нэлем отправимся вам навстречу. Если нет… дождусь вас в Аркаре. В любом случае, лишние жертвы нам не нужны. Согласны?
Таким образом, у Арьеля появилась возможность на три дня ощутить себя нобилем, который неспешно путешествует по королевству в свое удовольствие. Дороги еще не развезло, кони у тана Аля были резвые и гладкие, санный экипаж летел легко и быстро, как птица. Увы, Арьель не мог насладиться нежданно свалившейся на него роскошью в полной мере. Слишком он устал, да и душевное напряжение давало о себе знать. Что, если тан не успеет? Или не сумеет ничего сделать? Верно же говорят, думал Арьель, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять.
Почти все время Нэль проводил, войдя в состояние легкого магического транса. Так было легче — не тревожили ненужные мысли, не так сильно донимал тот зуд, который годами гнал его с места на место.
В этом состоянии он слышал все, что происходило в коридоре за пределами его камеры. Он знал, что стражников тревожит его долгая неподвижность и почти полный отказ от пищи. Кажется, они решили, что он вздумал уморить себя до суда. Нэлю было лень их разубеждать.
Он уже узнавал всех солдат по голосам, и очень удивился, когда однажды услышал в коридоре новый голос. Говорил мужчина — ровно, тихо, очень мягко, и что-то очень знакомое было в его интонациях. Нэль прислушался внимательнее.
— Позвольте мне войти в камеру. Даю слово, я не причиню пленнику зла, и не буду пытаться устроить ему побег.
— Простите, господин, но это никак нельзя. Не положено-с… — с неловкостью отозвался стражник.
Гость не стал настаивать. Нэль услышал шелест ткани (слух его обострился до крайности) и легкие шаги, которые замерли у самой решетки.
— Лионель! — позвал смутно знакомый мягкий голос. — Лионель, ты можешь поговорить со мной? Это я, Лекад.
Нэль судорожно вздохнул и резко сел на лежанке.
— Лекад? Мне не послышалось?
— Не послышалось. Это я.
Нэль быстро подошел к решетке. В коридоре стоял человек, который единственный (кроме Лионетты) поддерживал его в те страшные дни после пожара.
— На тебе белая мантия! Ты теперь один из старших?
Лекад улыбнулся — прежней, сдержанной улыбкой.
— И это все, что ты хочешь у меня спросить? — он протянул через решетку ладонь, и Нэль сжал ее обеими руками. — Ну, Лионель, здравствуй. Не скажу, что рад тебя видеть. То есть ты понимаешь — при таких обстоятельствах…