Золотой холм
Шрифт:
— Кто здесь нарисован? — наконец, не выдержал он.
— Безымянный и те, кого принято называть богами.
— Принято называть?.. Но они совсем не похожи на… Что они все делают?
Терций вдруг остановился и поднес факел к стене, осветив одну из росписей.
— Вот здесь рассказывается, как Эфферд обрел власть над морской стихией и, уверовав в свою силу, бросил вызов Безымянному. Он проиграл бы поединок, но к нему на помощь пришли Прайос и… Да разве вы не знаете этой истории?
— В храмах ее рассказывают иначе…
— Да-да. Будто бы Безымянный позавидовал
— Вы хотите сказать, боги намеренно…
— А вы как думаете? Послушайте, Лионель. Полагаю, вы сомневаетесь в истинности храмовых постулатов, иначе не пришли бы к нам. Зачем же вы задаете вопросы, ответы на которые очевидны?
— Чтобы увериться, что я сделал верные выводы… вот из этого, — Нэль, поколебавшись, вынул из сумки книгу, открыл ее на титульном листе и показал Терцию. Тот с жадностью подался вперед:
— Да, мне сказали, что они у вас… Как они к вам попали?
— Так эта книга — отсюда?
— Пойдемте скорее, — нетерпеливо сказал Терций. — Здесь не подходящее место для разговоров.
Он привел Нэля в келью, живо напомнившую магу его прежнее жилище в храме Гесинды. Серая штукатурка на стенах, низкий сводчатый потолок, простая узкая кровать, стол и стул. На столе лежала книга, название которой Нэль не смог прочесть: ее обложка оказалась «слепой», так же как и оклады двух его книг. Рядом он увидел чернильницу, стопку бумаги и кружку с водой.
— Садитесь, Лионель. Сюда.
Нэль сел на стул и положил сумку на колени. Ему очень хотелось опереться локтем о стол, но он сдержался и выпрямился. Пока не ясно, что за человек этот Терций, лучше не выказывать перед ним слабости.
Терций сел напротив него, на кровать.
— Если хотите, можем отложить разговор ненадолго, — предложил он. — Вы, наверное, устали. Можете располагаться в этой комнате, поговорим утром.
— Благодарю, но скажите сначала, где мои спутники. Почему им нельзя было пойти со мной?
— Потому что лишние знания им ни к чему. Они пришли за вами, но сознают ли они последствия своего поступка? Культ Безымянного запрещен повсеместно, вас предадут анафеме только за то, что вы побывали в его святилище… А ведь один из ваших спутников почитает, вероятно, Рондру и Борона, как и все люди меча. Другой же… каких бы богов он ни выбрал себе в покровители, едва ли он сомневается в их божественной природе. Оба они, уверен, никогда и не задумывались об этом. В отличие от вас, Лионель. Вас обуревают сомнения, в вас кипят амбиции, вы желаете знать, может ли человек сравняться с богом…
— С чего вы взяли?
— Прочел по вашим глазам, — невозмутимо сказал Терций и продолжил: — Подумайте еще вот о чем. Вы, вероятно, понимаете, что можете никогда отсюда не выйти или же выйти другим человеком. А ваши спутники едва ли захотят оставаться здесь.
— Так вы не собираетесь их удерживать силой?
— Нет, зачем? Если бы даже они захотели привести в храм наших врагов, у них ничего не вышло бы. Без вас им в другой раз дорогу сюда не отыскать.
— Но Китаро был здесь и раньше, один!
— Возможно, он просто готовил путь для вас, Лионель, — улыбнулся Терций.
Нэль помолчал.
— Я хочу увидеться с ними прежде, чем они уйдут.
— Разумеется. А пока я посоветовал бы вам отдохнуть. Нам есть о чем поговорить, но такие разговоры лучше вести на свежую голову.
Не дожидаясь, пока Нэль выразит согласие, Терций поднялся и подошел к двери.
— Оставить вам свет?
— Благодарю, я обойдусь.
— Ах да, — улыбнулся Терций. — Вы же маг. Ну, до утра.
В тесной комнатушке с трудом помещались две узкие кровати. Арьель уселся на одну из них, подтянув колени к груди, и в сомнении поглядывал на вторую, где ворочался Китаро. Убогое ложе было не приспособлено для столь могучего тела, и грозилось вот-вот развалиться. Китаро, видимо, тоже это чувствовал, и потому ворочался очень осторожно.
Арьеля снедала подлая тревога. Во-первых, теперь он уже не сомневался, что Китаро привел их в храм Безымянного, а пребывание в святилище запрещенного бога едва ли сулило что-то доброе. Во-вторых, им не разрешили снять с глаз повязки до тех пор, пока они не пришли в эту самую комнату, и Арьель ни за что сам не нашел бы дорогу обратно, к выходу. В-третьих, ему жутковато было оставаться наедине с Китаро. И, наконец, он страшно беспокоился за Нэля. Где он, и почему им не разрешили остаться с ним?
Молчать было выше сил Арьеля, и хотя Китаро вызывал у него неприязнь, поговорить все равно было больше не с кем.
— Китаро, ты знаешь, где мы?
— Догадываюсь, — бесстрастно ответил южанин.
— Тебя это не тревожит?
— Нет.
— Ты с самого начала знал, куда мы идем?
— Догадывался.
Да, подумал Арьель, много из него не вытянешь.
— А почему ты не отказался? Зачем тебе связываться с… сам знаешь кем? Что тебе сказал Нэль там, в трактире?
— Ты слишком много стрекочешь, — отозвался Китаро. — И задаешь много вопросов, до которых тебе нет дела. Нэль не задает вопросов, о нет. Он знает. Он видел.
— Что видел?
Китаро, наконец, поглядел на него — с неожиданным презрением. И проговорил, едва разжимая губы:
— Он видел бога с золотыми глазами.
Глава 6
Когда Нэль проснулся, в голове было ясно, на душе — легко, хотя накануне он боялся, что вовсе не сможет заснуть из-за сумбура в мыслях. Но все тревоги вчерашнего дня ушли, казалось, безвозвратно. Не поднимая голову от подушки, он возблагодарил богов за ниспосланный покой… впрочем, нет, не богов. Он и сам не знал толком, кому посылал благодарность.